- А победители оказываются в роли побеждённых, униженных и оскорблённых, сэр.
- И не только. Они оказываются в роли "страны третьего мира", которой необходимо помогать также всем миром.
- А вам не кажется, милорд, что Германия и Япония в 1945 году попали именно в такое положение?
- Да, но им помогали именно всем миром и...
- И что?
- И никогда ни в чём не мешали.
- А в чём же они мешали нам, сир?
- Нам всегда в чём-то мешали, дружище. Нам мешали спокойно восстанавливать своё хозяйство, нам мешали благоустраивать свои дома, на многие десятилетия нам устроили состояние "холодной войны", заставляя отнимать у детей почти последний кусок хлеба, который шёл на обороноспособность нашей страны.
- А может быть, сударь, они и работали лучше нас?
- Я бы не сказал, что советские люди не умели работать. В любом деле они могли дать фору любому народу мира.
- Но что-то всё-таки не сложилось, сэр?
- Из-под палки много не наделаешь, дружище.
- Но ведь было же что-то и хорошее, милорд?.. А вот сейчас, когда нам дали все свободы, дело продвигается довольно туго.
- Ладно, не будем ворошить прошлое. Кто старое помянет...
- А кто забудет?
- А у вас, мой сердечный друг, кажется, и выбивать-то нечего, так как орбиты существуют только у меня.
- Встречают по одёжке, мин херц...
- ...А бьют по уму. Вот я тебя сейчас и налажу, а сам займусь неотложными делами.
- Счастливо поработать, мин херц.
- Иди-иди, а не то перестану с тобой не только советоваться, но и здороваться.
- Ну... тогда я приношу вам, сир, свои глубочайшие соболезнования. Напоследок хочу пожелать вам весело повариться в собственном соку. Приятно оставаться, сир!
- Интересно, где же мне будет приятно оставаться... и где будете вы, милейший?
- А я постараюсь уйти поглубже в себя и не подавать никаких признаков жизни.
- В таком случае, дружище, собственный сок я подготовлю вам обязательно. Очень надеюсь, что вы сваритесь в нём окончательно.
- Смотрите, мой государь, чтобы этот сок не оказался адреналиновым. Думаю, в таком случае ваше сердце и давление будут от вас не в восторге.
Диалог № 5
- Вы на меня не сердитесь за вчерашнее, мин херц?.. Как ваше здоровье?
- Так уж и быть, подхалим несчастный, усаживайся поудобнее на правом полушарии мозжечка, но не слишком дави на продолговатый мозг, а то там и так негде развернуться.
- Как можно, сударь! Я вовсе не хочу, чтобы ваши - сосудодвигательный и дыхательный - центры испытывали хоть какой-то недостаток, иначе я попросту не смогу вам помочь, так как я тоже очень от них завишу.
- Опять намекаешь на свою значимость?
- Что не говорите, сударь, а роль личности на нашей планете ещё очень и очень высока.
- Тоже мне - личность.
- Между прочим, Сталин и Гитлер тоже думали друг о друге со снисхождением и брезгливостью, а что из этого вышло - вам известно не хуже меня, милорд.
- И за кого же ты меня принимаешь, дружище?
- Я считаю, мой фюрер, что вы почти всегда правы?
- Гм... Тебе бы только в МИДе работать.
- А что, мин херц, я бы вполне справился.
- Конечно, особенно если рядом с тобой посадить двух-трёх неглупых людей.
- Да, сударь, умные люди мне бы не помешали, а то в последнее время я испытываю явный дефицит в общении с ними.
- Сегодня с тобой невозможно разговаривать... Ты просто невыносим.
- Хорошо-хорошо, сэр, я постараюсь особо вам не докучать.
- Вот так-то будет лучше, а то строишь из себя святошу, а из меня - сущего дьявола.
- Ну что вы, сэр. Я считаю, что за ошибки мы должны нести равную ответственность.
- Как те суперзнаменитые братишки-близнецы, которые когда-то были генеральными прокурорами?
- А вот в данном случае вы, монсеньор, кажется, не правы.
- Почему же?
- Если бы эти прокуроры жили в ладу друг с другом, этой трагедии, возможно, и не было бы. Я думаю, они здорово поцапались между собой.
- Не исключено, так как одна толковая голова такого не натворила бы никогда.