Меня больше нет. Меня толкают и пытаются затоптать, а я смотрю на открытые двери подъезда, из которых в один прекрасный момент перестают выскакивать люди. Кто-то скинул скрученные между собой простыни и спускается вниз. Больше людей перемещается в другую часть здания и пытаются спуститься по пожарной лестнице. Плачут дети, вылетают из окон стёкла.
Если Иван умрёт… я обернусь волчицей прямо здесь и буду жить в лесу всю оставшуюся жизнь. Вой сирен выводит меня из коматоза. Приезжает алая пожарная машина, скорая помощь и полицейские. Вокруг меня раскладываются чьи-то спасённые от пожара вещи, кругом чумазый народ.
Я хочу кричать, потому что из подъезда валит непроглядный чёрный дым. Языки пламени лижут его.
И в этом аду появляется высокая фигура. Иван выбегает на крыльцо, в руках у него ребёнок, он держит его, как сумку за ремешок на штанишках, подмышкой бабушка Зоя, другой рукой он тащит женщину в своей куртке. Куртка горит, женщина её скидывает, это тётя Валя.
Ивану помогают спасатели, ребёнок кричит, его находит мать.
Ещё долго мне будет сниться эта картина, как из пламени выходит мой волк. И я всегда буду знать, почему именно мне достался этот идеальный во всех отношениях мужчина. Когда я была маленькая, мама постоянно говорила, что когда я вырасту, то выйду замуж за самого сильного, самого смелого и доброго, любящего и заботливого мальчика в мире. Это было благословение.
Потом он сидит в открытом фургоне машины скорой помощи и дышит через маску. Медики обрабатывают его ожоги. Опалились его кудри, и выжжена часть головы. Я подхожу к нему и целую его большую руку, покрытую пеплом и пахнущую дымом. Держу его длинные пальцы и смотрю глазами полными слёз радости в его лицо.
Иван гладит меня по волосам.
Регенерация неплохая, но он всё равно страдает. Ему предлагают в больницу, но Иван отказывается, а я и слова не могу сказать поперёк его воли. Вся моя работа стоять рядом и держать его за руку.
Мы отправляемся пешком до квартиры Кати. На Иване одеяло, что дали медицинские работники, но он мёрзнет и шагает тяжело.
Дверь открывает Егор. Улыбка сползает с его лица, когда видит нас чумазых и пострадавших. Что делает Егор у Кати в квартире, я не спрашиваю, итак, догадаться можно по румяной хозяйке, которая вылетает с кухни в новом ярком фартуке. Улыбка тоже тает, Катя в ступоре оглядывает нас ошарашенным взглядом.
— Можно мы переночуем? — спрашиваю я. — Завтра квартиру снимем и съедим.
— Проходите, — кивает Катя, а Егор помогает дойти Ивану до спальни, где укладывает его на тахту. Главное, Ванечка влезает на спальное место, а я маленькая присоседиться мне не составит труда.
Весь день я забочусь о своём мужчине. Я его обтираю влажными тряпочками, умываю и пою. Он отравился немного, и есть ожоги, которые быстро сходят. Иван просит его побрить. Хорошо, что у Егора находится машинка для бритья, я аккуратно состригаю кудри, обходя стороной ожог на голове. Жалко волос, но Ванечку жалею сильнее.
В этот день он не встаёт, только пьёт. Когда засыпает, я ухожу на кухню. Там, ковыряясь ложкой в мясном рагу, рассказываю, что произошло. И плачу и рыдаю, но с улыбкой, потому что Иван жив.
Глубокой ночью просыпаюсь от того, что его рука легонько хлопает меня по попе.
— Испугалась? — хрипло спрашивает он.
— Очень, — отвечаю честно.
— Не пугайся, я острожный. Уверена, что на работу хочешь?
— Да. Нам деньги нужны, квартиру снять. Завтра попрошу у Марины Викторовны, чтобы пораньше выплатила, хотя бы часть.
— Ты меня со счетов не скидывай. Будет квартира, заявление в загс и поступление в университет. А с работой заканчивай.
— Но, как же? — смотрю в его спокойное лицо.
— Учиться будешь очно.
День восьмой. И не надо больше подвигов!
Лера меня осмеивала. Она с утра понедельника не в духе, Катя огрызается, говорит, что я теперь погорелец, и могла бы наша коллега быть снисходительней, но Лера не могла. Она плюётся ядом, обсуждая мою одежду. Я пришла на работу в старом Катином платье, которое мне велико и смотрится, как тряпка. Грязные кроссовки, я так и не смогла отмыть. Вид мой немного замученный, и волосы приходится расчёсывать на работе, собирать в куличик одной резинкой. Но дело оказалось не в моём внешнем виде, Лера переходит от одежды к моему поведению. Она узнала, что Иван за мной ухлёстывает. Она ревнует так сильно, что стучит дверцей моего железного ящика, и девчонки от меня оттаскивают разгневавшуюся змею.