В белом рабочем халате, я выхожу в мастерскую и сажусь на стул перед своим верстаком. Моя работа состоит в том, чтобы шлифовать и полировать заготовки ювелирных изделий. Много ума не надо, стачивай облой с литья. Скучно, даже в наушниках. Толи дело скань с филигранью, или дизайнерские разработки этажом выше, но я мечтаю на эксклюзив податься.
— Ммм, красавец, — сладостно мурлычет Соня за стеклом, что разделяет наши рабочие места.
В мастерскую входит Максим. Ему тридцать два, он не женат и слеповат, как большинство мастеров его профессии. Беспрерывно пялиться в микроскоп, это тяжёлый труд. Он закрепщик брильянтов и приходит к нам со своим инструментом раз в месяц. После этого то Лера пораньше с работы отпросится, то Соня, то ещё, кто из девчонок, кого его величество слепой и неразборчивый мастер пожелает выбрать. У него своя квартира и хороший заработок, что не гулять, когда не видишь, с кем целуешься. Очки он только за рулём надевает, а так не заморачивается со зрением. Вот для кого не бывает некрасивых женщин. И это многим на руку.
Все выходят и получают на развес золото, я иду мимо в кабинет Саныча.
Зря боялась, меня не хотят изнасиловать, если только морально. Четыре женщины в его кабинете смотрят на меня.
— Самая красивая, — оправдывается Саныч, — могу ещё двух подогнать.
— Давай, — кивает полная дама за пятьдесят, Марина Викторовна. — Нам нужно создать лицо цеха, очень красивое, молодое, чтобы угощало дорогих гостей хлебом-солью.
— Кто угощало? — оторопело спрашивает рядом стоящая работница.
— Лицо будет угощать, — недовольно фыркает Марина Викторовна.
Тот самый хлеб уже лежит на столе Павла Александровича, а через минуту рядом со мной стоят Катя и Лера.
Хлеб вручают Лере, отправляют нас встречать проверку, они же гости, они же спонсоры нашего завода и его владельцы.
В панорамные окна мы видим, как остановился у главного входа кортеж из дорогих машин. Директор нашего завода высокий тощий мужик по фамилии Рыбка, открывает дверь с тонированными окнами, и на улицу выходит молодая блондинка на высоком каблуке в приличном пальто средней длины.
— Вот как надо по карьерной лестнице подниматься, — усмехается Лера, глядя на женщину своего возраста, двадцать шесть лет не больше. — Наверно, отсасывать начинала у мастера, гляди, до каких высот добралась.
— А ты что-то тормозишь, — улыбается Катя. — По твоей логике ты уже должна быть у Марины Викторовны в кровати.
Они начинают пререкаться, а я под шумок решаю быстренько сбегать "по-маленькому". В коридорчике рядом с нами стоит приготовленная каталка из буфета, на ней канапе, бутылка вина и фужеры. Будут спаивать гостью перед тем, как пустить по мастерским.
В лодочках бегаю я быстрее, поэтому долетаю до женского туалета в одну минуту, открываю дверь в ближайшую кабинку, и мой взгляд упирается в смуглый член в руке… я даже вижу вены на этой руке и длинных пальцах.
— Это для девочек!!! — возмущённо кричу я.
— Этот? — незнакомец вытягивает свой половой орган, и тот начинает чуть увеличиваться в размере. — Этот точно для девочек. Хочешь?
И только после того, как, не дождавшись от меня ответа, наглец скилывает капли с члена и прячет его в чёрные брюки, я заливаюсь краской до кончиков волос, осознав, что сейчас видела голого мужчину, и пусть не полностью, но самую важную его часть. Вместо того, чтобы умереть от стыда, страха и очередного позора, я поднимаю глаза на взрослого парня.
Он высокий и смуглый, кареглазый и очень красивый. Правильные черты лица моему внутреннему художнику очень нравятся. Волосы его немного вьются и падают на высокий лоб, а в чётком контуре губ играет улыбка, делая молодого человека ещё краше. Никогда не видела, чтобы кому-то шёл чёрный цвет. Вот он, обладатель такого дара весь в чёрном, как на похоронах… А вдруг, у него что-то случилось?
И мои мысли несутся от смущения к переживаниям.
— Ты меня выпустишь? — щёлкают два пальца перед моим лицом, и я, потупив взор, ухожу в другую кабинку.
У меня создаётся такое впечатление, что меня лишили девственности. Лёгкое опустошение и отсутствие понятия, что с этим делать.
— Ты здесь работаешь? — слышу его голос под шум воды.
— Какая разница? — бурчу себе под нос, но он слышит мой ответ.
— А в каком отделе?
— Монтировка.
— А я тоже работать здесь буду.