— Меня трогаешь? И я буду трогать, так справедливо.
Не совсем, но я стараюсь расслабиться. Позволяю ему скользнуть под трусики, по волосикам, он не пускает пальцы глубоко, он ласкает между складочек.
— Кончала? — он похож в этот момент на хищника, который спрашивает у жертвы, как её съесть.
— Никогда, — стоном отвечаю я.
— Тогда надо постараться. Без тебя мне не справиться.
Мои руки уже ничего не трогают, я наполняюсь ручьём, которому нужен выход. Пуговки на пижме расстёгнуты, и рот, что только что сладко до марева целовал мои губы, припадает к соскам на груди, и я изгибаюсь и ахаю от неведомого странного и позорного чувства. Я хочу остановиться, но тело ноет в желании, стонет без моего участия. Оно хочет его, мужчину.
— Давай же, постарайся, — шипит мой первый любовник, так хочется, так мечтается, чтобы он ещё и единственным остался, и желательно до конца дней, как в сказке.
— Жарко, горит всё, — плачу я, накатывают слёзы, умираю от невыносимого пламени, что разгорелось между ног.
— Вредная, — усмехается Иван и отрывается от моих сосков, сразу обижаюсь.
Он видит меня в темноте, он понимает мою реакцию, хотя в комнате только дальние отблески уличных фонарей. Иван укладывает мои пальцы на мои же соски, показывая, как ласкать. Я не смею, краснею, но когда он спускается ниже, и я борюсь со страхом и наваждением, продолжаю делать, показанные им, движения.
Его раскалённый, палящий мягкостью язык касается клитора, и я расплавляюсь под его настырными движениями. Неистово пылкой волной меня вначале размягчает, и я расплываюсь, как «королёк» при плавке золота, а потом меня кидают в ледяную воду, закаляют, и мышцы всего тела, каждая клетка во мне бурно реагируют и твердеют в безрассудном животном удовольствие.
Нет разума, чтобы оценить масштаб этого чувства, я несдержанно кричу во всё горло от того, что происходит. Меня начинает трясти, я хочу соскочить с источника электрического удовольствие, но крепкие руки лежат на моём животе и не дают шевельнуться, а огненный язык продолжает меня терзать.
Крик переходит в стон и затяжное нытьё.
— Хватит! Иван! Не могу больше!!!
Он оставляет меня в покое, наваливается сверху падая между ног. Его кудрявая голова оказывается над моим плечом. Он дёргает свой член, и жаркая скользкая жидкость заливает мой живот и достаёт до груди. Иван кричит в подушку, сжимается всё его тело. В нём столько силы, мне страшно, как он мог бы сжать меня. Но он бережно относится ко мне, я немного чувствую его вес.
Он сам поправляет нашу постель, ложится сзади меня и продолжает прижимать к себе. Хорошо бы мне уснуть, но я слышу, как он тяжело дышит в мои волосы, и его орган ни капли не ослаб. В голове мысль, что девственность мешает учёбе и карьере. Это точно! Я то знаю! Так зачем её беречь? Мама уже смирилась, что я взрослая. Я всё как-то не решалась ни с кем познакомиться, а тут прямо с доставкой на дом. Да такой… обалденный.
Я опять закидываю руку к его органу.
— Мало? — усмехается Иван.
— Хочу… туда.
— Уверена?
— Не совсем. Только ты сам.
— Такое я не упущу.
Он поворачивает меня к себе лицом, наваливается, как только что минуту назад, между моих ног, замирает. Я почувствовала сильное давление в промежности.
— Как твоё отчество? — спрашивает он.
— Петро-о-А! — А! — о-овна, — он уже внутри, так резко, так быстро.
— Вот и всё, — шепчет Иван, зацеловывая моё лицо, двигатся внутри.
Вот и всё. Что же я наделала?
Утром он говорит. Много. В душе я отмываю корки с кровью и его засохшего семени, свою смазку. Ничего не болит, просто я словно пришибленная всё утро. Завтракала так, как никогда, возможно, поэтому на работе не обедала.
Весь день, как в бреду. Максим заглядывает в мастерскую, пытается знакомиться, пялится в свой микроскоп, принимая от меня изделия.
— Румяная сегодня, — напяливает очки на нос и подмигивает. — Пошли на сведение, Кристинка. Ты ж у нас холостая.
— Некогда, — тихо отвечаю, недовольная его вниманием.
Он назойливо ещё что-то предлагает, но я увиливаю, возвращаюсь к работе. Через некоторое время возле моего стола появляется Катя.
— У нас перерыв, не сиди всё время, остеохондроз заработаешь, — она вытягивает меня с места и тянет в коридор. Мы прогулочным шагом идём в дальнюю сторону к литейщикам. Там работают одни мужики. Из курилки доносится смех. — Ты действительно сегодня румяная. Влюбилась что ли?