— В общежитие, — я не решилась рассказать. У неё борьба с Леркой за Ивана. Сегодня гоняли несчастного Соколова по всем мастерским, бедненький мой, еле смылся от этих страшных охотниц.
— Да, у вас там баскетбольная команда крепких парней, — она оглядывается по сторонам и, заправив выпавшую прядь моих волос за ухо, говорит очень тихо, — будь осторожна, мужики на твою девственность ставки делают. Огромная сумма. Так что будут приставать. Не ведись, Крис, они все обманщики.
Она кивает и ведёт бровями, оставляя меня одну.
— А куда это сосальщица глотального цеха собралась?! — кричит Катя Лере, и получает в ответ оттопыренный средний палец на кулаке. — Я всё вижу.
Катюша весело мне подмигивает и убегает догонять Лерку.
Я иду гулять дальше, останавливаюсь у стены, не желая мелькать у курилки. Слышу усмешливые голоса.
— Я пятьсот добавлю и трахну первым, — голос Максима.
— Охуенно, — выдаёт Иван… это голос Ивана Соколова.
И я понимаю, что случилось то, о чем предупреждала мама. И как бы больно и обидно мне не было, я готова принять реальность. Поиграли и хватит.
— Ты против? — незнакомый хриплый голос. — Повеселиться то надо, одна целка на весь завод. Ещё пятьсот подкидываю.
— Моя невеста, — вдруг заявляет Иван. — Кристина Петрова моя будущая жена, ещё раз услышу, что вы ставки на неё делаете, костей не соберёте. Я предупредил.
Что-то рушится, видимо, Иван сворачивает железный короб с окурками и уходит тяжёлой громкой поступью в дальний коридор. А я, задыхаясь, бегу прочь в свою мастерскую. К такому мама меня не готовила. Мамы к сказкам не готовят, только к разрухе и горю.
С работы ухожу пораньше, потому что быстрее всех выполняю норму. Иду по темнеющим улицам, вдыхаю тёплый весенний воздух, и кровь внутри закипает, желая к нему, к моему будущему мужу. Слышу, как он окрикивает меня и бежит со всех ног. Оборачиваюсь, а Иван уже рядом. Подхватывает на руки, и я на седьмом небе от счастья.
День третий. И ещё два подвига Ивана
Вчера никак не получилось. Ванюша предложил фильм посмотреть, я согласилась. Легла на его плечо и уснула через три минуты.
Просыпаюсь рано, чтобы сбегать подсмотреть за ним. Куда ходит? Что делает?
Босиком выскакиваю на кухню, там уже две соседки готовят завтрак. Тётя Валя курит у окна в форточку и покачивает головой, с улыбкой на губах.
— Красота-то какая, — томно вздыхает она.
Я вижу в окно, как занимаются на тренажёрах молодые парни, один из которых мой. Они подтягиваются, крутятся на брусьях, тягают груз. Им уже жарко и на потеху женщинам, прилипшим к окнам, атлеты начинают раздеваться. И…ах!
— Такой большой юноша должен хорошо кушать, — бабушка Зоя сполоснув гигантскую чугунную сковородку, вручает её мне. — Сюда влезет десяток яиц.
— Я не умею, — с ужасом осознаю я, — могу в интернете посмотреть.
— Сейчас покажем, — смекает тётя Валя и достаёт помидор.
Я учусь готовить завтрак своему любимому мужчине. Вначале обжариваю помидор и бекон, затем разбиваю яйца, очень плохо получается. Соседки следят, чтобы я не накосячила. Под их чутким руководством у меня выходит неплохо. И я радостная высовываюсь по пояс в форточку и кричу на всю улицу:
— Ванечка! Я завтрак приготовила, иди быстрей!
Несу сковородку двумя руками, она очень тяжёлая. Бабушка Зоя помогает мне открыть дверь. К яичнице, я делаю кофе, как любит Ванюша. Прыгаю от счастья, как будто мне приготовили завтрак.
Совместная трапеза проходит в тишине, наши глаза горят, мы смотрим друг на друга и улыбаемся. И тут печальный звонок от Кати. От неё всегда звонки невесёлые. Просит до работы с ней доехать. Я соглашаюсь.
Ваня меня отпускает, уже не улыбаясь. Спрашивает, что происходит, я стараюсь делать вид, что всё нормально.
Но всё плохо. Катя на заднем сидении кутает шею в розовый шёлковый шарфик. На запястьях синяки. Мне хочется кричать и ругаться. Почему он улыбается за рулём, рассказывает анекдоты мне, а сам бьёт и насилует мою подругу? Кате нужна помощь.
Мы выходим из машины у нашего завода. Руслан стоит долго, провожая нас взглядом. А мы за ручку удаляемся от него к безопасному пункту охраны.
— Катюш, — с сожалением начинаю я. — Ты должна обратиться в полицию.
— Смысла нет, он придёт и будет хуже, — отвечает она замогильным голосом. — У меня нет родственников и хороших знакомых. Я беззащитна, Крис, со мной можно делать все, что захочешь. Никогда, никому не рассказывай, что ты одинока. Тобой начнут пользоваться.
Мне становится страшно, и бегут мурашки по коже. Хочется к Ивану, сунуть нос ему подмышку и попросить укрыть. Я не одна.