Мрозик занялся девочкой со смешными, торчащими в разные стороны косичками, а Ясек снова приоткрыл рот.
— О боже, — простонала Агата.
— Не волнуйся, Агатка, — успокоила ее мама, — Ясек не ударит в грязь лицом.
Ясек прикусил нижнюю губу, должно быть опасаясь, как бы язык по собственному почину не вывалился изо рта раньше времени. Девочка с косичками не могла правильно выговорить слово «скоординировать». Она несколько раз повторила: «кондинировать, корнидировать», наконец отчаявшись, махнула рукой, смущенно улыбнулась и поехала дальше. Оказалось, что ей труднее всего скоординировать движения на старте. Но вот Мрозик перевел взгляд на Ясека.
— А теперь мы вам представим Ясека Мацеевского.
Ясек мотнул головой, как гусь, проглотивший галушку. Это должно было обозначать поклон.
— Кажется, ребята в школе зовут тебя «Бамбук». Это верно?
— Верно, — признался Ясек.
— Может быть, ты нам расскажешь, откуда взялось такое прозвище?
— Бамбук — это растение из семейства злаков, — бодро начал Ясек. — Встречается в азиатских тропиках и субтропиках. Характерно, что его молодые побеги растут с огромной скоростью, чуть ли не метр в сутки…
— Ха, ха, ха, — радостно рассмеялся спортивный комментатор. — Вот в чем секрет! — И, повернувшись к телекамере, объяснил нам: — Дело в том, что у Ясека рост метр восемьдесят восемь…
— Малость прибавил! — воскликнула Агата. — И вообще, что за чепуха! Если бы Ясек рос где-нибудь в азиатских субтропиках со скоростью один метр в сутки, то к пятнадцати годам… минутку… Триста шестьдесят пять на пятнадцать… это выходит три тысячи шестьсот пятьдесят плюс тысяча восемьсот двадцать пять всего… ну да, почти пять с половиной километров!
— Тише, Агатка! Я не слышу, что он говорит! — прикрикнула мама.
— Как ты сочетаешь спорт с учебой? — бестактно поинтересовался Мрозик.
— Э-э-э… — замялся Ясек. — Нужно, конечно… я понимаю, что должен лучше, но… — Он посмотрел прямо в объектив и послал обворожительную улыбку всему педагогическому коллективу, который, ясное дело, затаив дыхание ждал у телевизоров его ответа. — Но я стараюсь. Зато, — вдруг оживился Ясек, — моя сестра — мы с ней близнецы — лучшая ученица в нашем классе.
— Идиот! — рявкнула Агата. — Какого черта он меня припутывает! Нашел, чем хвастаться — моими пятерками! Пусть лучше расскажет про свои двоечки!
— Это замечательно! — порадовался комментатор Агатиным успехам. — Поздравляю тебя…
— Агата, — подсказал Ясек.
— Агата, — повторил Мрозик и улыбнулся, продемонстрировав телезрителям все свои ослепительные тридцать два зуба.
— Ох, до чего же он красив! — прошептала моя сестра, бросив на Мрозика восхищенный взгляд.
— Правда? — обрадовалась мама. — Ему очень идет папина рубашка!
Тем временем комментатор уже представлял нам юного рекордсмена в тройном прыжке, будущую гордость польского спорта. Ясек поудобнее уселся на стуле. Теперь, когда официальная часть осталась позади, он мог спокойно заняться своим личным делом, касающимся только его и Генека Крулика. Но в ту самую минуту, когда в глазах у него зажглись опасные огоньки, указывающие, что он уже «скорнидировал» свои намерения с действиями, девочка с косичками дернула его за рукав. Он посмотрел на нее, а она, глядя прямо перед собой и вроде бы даже не обращая на него внимания, отрицательно покачала головой. Ясек помрачнел и опустил глаза.
— Чего она к нему лезет? — ахнула мама. — Ну и нахальные стали девчонки!
— А кто это, собственно говоря? — спросила я. — Кто-нибудь расслышал ее фамилию?
Оказалось, что никто не расслышал. Агата, нагнувшись к моему уху, нехотя призналась:
— Я ее знаю, это Клаудиа, дочка нашей учительницы по обществоведению… Понимаешь теперь, кому мы обязаны единственной пятеркой Ясека. Большого интереса к предмету я у него, правда, не замечала — уроки он учит только, чтобы не осрамиться перед Клаудией.
И опять у Агаты в голосе зазвенела злобная нотка, что ужасно на нее непохоже. Ну что ж. Ясек не показал Генеку Крулику язык, следовательно, проиграл пари. Но сделал он это не ради нас, а ради Клаудии. Я понимала Агату, понимала отчего ей стало обидно, почему вместо благодарности девочке со смешными косичками она почувствовала к ней неприязнь. Я и то подумала со злорадством: раз так, Ясек у меня ни гроша не получит, пусть как хочет, так и добывает деньги, чтобы отдать долг. Пусть сам выкручивается, если для Клаудии сделал то, чего не захотел сделать ни для кого из нас!