И хотя секретарь с самого начала весело над папой подтрунивал, папа никак не хотел замечать его юмора. Каждое слово он воспринимал буквально — он вообще ужасно серьезно относится ко всему, что касается его детей, то есть нас. А все потому, что мы никак не можем приблизиться к идеалу, который появился в папином воображении, когда мы были еще в пеленках. Тот идеальный мальчик отпорол бы эмблему от рубашки, как только ее снял, да еще выдернул бы все до одной ниточки. Но Ясеку такое и на ум не пришло! А насчет ниточек говорить нечего. И вся эта история, так позабавившая секретаря партийной организации, послужила лишним доказательством того, что в своей роли воспитателя папа потерпел очередную неудачу.
А дома, окончательно убедившись в своем банкротстве, папа коварно попытался все самое неприятное свалить на маму. «Ты должна ему сказать… — настаивал он. — Ты обязана ему внушить. Ты воспитываешь лентяя и неряху!» А потом ему вдруг стало ужасно себя жалко. «У меня уже ничего нет своего, все он у меня отбирает, скоро потребует мой портфель и скажет, что я могу обойтись пляжной сумкой!» Тут черт меня дернул рассмеяться: я представила себе, как папа отправляется на работу с пестрой пляжной сумкой в руке. Мне бы сидеть и помалкивать — нет, захихикала. Папа почувствовал себя вдвойне банкротом, но это бы еще ничего, если б мама не решила восполнить пробел в нашем воспитании, причем немедленно. И меня отправили в ванную. Почему-то родители считают ванную единственным местом, где в нас может заговорить совесть. Спустя несколько минут меня оттуда выпустили, а мое место занял Ясек, который попытался втолковать папе, что ему хотелось появиться перед телезрителями в свитере и, следовательно, вся вина за неотпоротую эмблему целиком ложится на маму. Тогда мама взорвалась, как испорченный кинескоп. Ясек просидел в ванной еще меньше, чем я, ибо его роль в истории с эмблемой была столь очевидна, что для объективного признания вины ему потребовалось не более нескольких минут затворничества; таким образом, его путь в Каноссу оказался недолог, по прибытии же на место он застал там, кроме римского папы, еще свою сестру Агату. Кстати, наш папа в роли Григория VII был просто великолепен.
Ты спрашиваешь, неужели мне действительно не нравится ни один мальчишка. Мне нравится спортивный комментатор Мрозик, но его мальчишкой не назовешь. А больше никто. Боюсь, я совершила ту же ошибку, что папа. Я выдумала идеал, с которым вряд ли кому-нибудь удастся сравниться. Моя сестра опасается, что я постепенно начну снижать свои требования. Но пока я не снижаю, может быть, потому, что не вижу, ради кого. Почти все наши девчонки влюблены в Марека Зарембу, а у меня что-то не получается. Я честно пыталась разжечь в своем сердце пламенную любовь к Мареку, но это занятие мне быстро надоело.
Знаешь, что я люблю? Вечером лечь в постель и помечтать перед сном. Я сочиняю всякие истории, в которых участвуют разные люди, придумываю для них имена, фамилии, стараюсь представить, как они выглядят. Когда мама заходит в комнату, я закрываю глаза и дышу ровно, как будто сплю. А на самом деле я смотрю свой собственный фильм, в котором мои актеры играют по моему сценарию. Когда я рассказала об этом Яне, она призналась, что ей это все знакомо. В моем возрасте она тоже любила мечтать по вечерам, да и сейчас иногда такое с ней случается… Ты не представляешь, как это здорово! Яна полагает, что эта чудесная способность исчезнет, когда мы станем старше. Что настоящая жизнь и живые люди вытеснят тех, кто существует только в нашем воображении. Как же будет тогда? Яна считает, что это целиком и полностью зависит от нас, потому что в жизни, как и в мечтах, мы сами пишем сценарии. «Только актеры, которым мы доверяем роли, могут оказаться плохими», — говорит Яна. Но ведь и актеров выбирать должны мы сами!
Тебе еще не надоело читать мои излияния, Аня? Знаешь, у тебя очень красивое имя. В отличие от моего. Одному папе оно безумно нравится. Яна и Ясек унаследовали свои имена от родителей, так что у нас в семье две Янины и два Яна. На мою долю, к сожалению, ничего не осталось, потому что родителей у нас всего двое. Впрочем, тебе я признаюсь, хотя хвалиться тут нечем. Честно говоря, меня назвали в честь козы. Да, да, я именно это хотела написать! В честь козы. Когда мой папа был маленький, он одно время жил у своего дяди в деревне, и ему приходилось пасти козу. Папа ужасно к этой козе привязался, она как будто была очень симпатичная. Звали ее Агата. Вот откуда взялось мое имя. Может быть, конечно, козе оно и подходит, но я-то не коза… В школе меня зовут Агава.