Братик примирительно поднял руки: «Да знаю я, что нашей Линке цены нет, лишь бы этот красавЕц понял». А затем продолжил мечтательно: «Теперь буду всем хвастаться, что моя сестрица актриса, и показывать записи из инета с твоими экскурсиями».
- Нет! Костик, пожалуйста, пока не надо этого делать, - испуганно машу руками.
- Почему это?
- Мне все кажется, что это был сон, дай немного прийти в себя. Я не готова к вопросам от общих знакомых.
- Ладно, ладно! Но самим-то надо заценить, как ты смотришься в телике.
- Да уж… Если честно, я еще ни одной серии не видела, - сознаюсь, чуть успокоившись.
- Что?! – хором все трое.
- Ну, как-то не до того было, - начинаю краснеть под внимательными взглядами родственников и тороплюсь оправдаться, - съемки с утра до вечера, уставала очень!
- Угу, - такое понимающее в исполнении трио.
- Еще чаю? – стараюсь увести разговор от скользкой темы.
ЛИНА ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ДНЕЙ ПОСЛЕ ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОМОЙ.
Со Хен исполнителен до педантичности: звонит утром в семь и вечером в шесть. И каждый день вечером курьер мне приносит от него букет.
Вечер, скайп трезвонит.
- Привет!
- Со Хен? - В первый момент не узнаю собеседника.
- Начались съемки в новом проекте, так что прическу пришлось поменять, - проводит ладонью по угольно черным волосам, уложенным в короткой модельной стрижке. - Образ следователя отдела убийств, по мысли сценариста, не вяжется с лисьим окрасом. Если захочешь, перекрашусь перед поездкой к тебе, только длину придется оставить как есть, отрастить не успею.
- Ничего не надо менять! Так тоже очень хорошо, - рассматриваю новый для меня образ.
- Как скажешь! С режиссером договорился, что уеду дней на десять через неделю, так что пашем без выходных с утра до ночи. А как ты? Очень устаешь?
- Немного. В больнице и медцентре попросили выходить на смены хотя бы в эти две недели, что отрабатываю в поликлинике, пока они ищут замену.
- Трудяга ты моя! – смотрит с нежностью.
- С тебя пример беру, - широко улыбаюсь.
- Соскучился ужасно! – грустно вздыхает.
- И я!
- Целую много раз и везде! - секси-шепот из динамика.
- И… гм, - чувствую жар на щеках, представив обещанное, - я тебя тоже целую.
Утро, телефон звонит в руках, скорее нажимаю на прием. «Привет…»
По-быстрому собираюсь на работу, улыбаясь во весь рот: осталось десять дней до встречи. Выскакиваю в подъезд, бегу по ступенькам и не могу отделаться от чувства, что что-то не так. Притормаживаю на площадке между этажами, осматриваюсь и… чуть не сажусь прямо на бетонный пол. Все стены от моей квартиры и ниже исписаны, как бы это помягче выразиться, неприличными словами. Да не просто так, а все в мой адрес. Судя по тому, что успела прочитать, прежде чем глаза заволокло мутной пленкой, пробу на мне ставить негде, и я исключительно большой специалист в определенной области. Правда, такими достижениями в приличном обществе хвастать не принято. Смаргивая слезы обиды: «За что?!», выхожу из подъезда, бегу на автобусную остановку, плюхаюсь на свободное сиденье подоспевшего автобуса и пытаюсь успокоиться. В сумке трезвонит телефон, достаю аппарат, бросаю взгляд на незнакомый номер. Иногда, по договоренности с администрацией медцентра, они дают мой номер проверенным клиентам, желающим получить консультацию на дому, чтобы мы могли согласовать время. Так что спокойно нажимаю прием:
- Слушаю.
- Это я тебя слушаю, детка, - развязным тоном, растягивая гласные, отозвался незнакомый мужчина.
- Извините, что вы хотели? – пытаюсь быть вежливой.
- Тебя, конечно, - самоуверенно заявляет собеседник.
- Что?! А… вы, наверное, номером ошиблись.
- Ничего подобного. Хватит ломаться! Цену себе набиваешь?
Нажимаю отбой, не желая продолжать бессмысленный разговор. Телефон вновь трезвонит, тот же номер, сбрасываю, и опять. Успокоился только после четвертой попытки.
Только успеваю убрать аппарат, как он вновь звонит. Номер другой, помня о договоренности с медцентром, вновь снимаю трубку.