– Эй, там нет ключика никакого, я всё обсмотрел. А где все?
– Кто? – охотник с удивлением поглядел на дембеля.
– Как кто? Где девочка? Иван где? Что здесь вообще…?
– Они ушли.
– Как ушли? Ты чего?
– Ты совсем запыхался. Куда бегал? Присядь, сынок.
– Какой я тебе сынок!
Игорь, беспомощно размахивая руками, ошарашенно смотрел на охотника, а потом, как будто красная пелена опустилась на глаза, не нашёл ничего лучше и во второй раз за день выхватил нож.
– Специально меня сгонял? И ты туда же! Знал, что там никакого ключика нет? Где остальные – говори, что с ними сделал?
Игорь наставил нож на охотника. Карабин висел у того за спиной и был, скорее всего, заряжен. Игорь внимательно следил. Если бы эта сволочь попыталась хотя бы потянуться к ружью, Игорь без замешательства был готов бить. Но тот никак не реагировал и спокойно докуривал. К табачному дыму стал, кажется, примешиваться дым лесного пожара, потянувшийся по траве, а может – туман.
– Откуда здесь ключик возьмётся? Никогда не было, сколько раз мы с тобой ходили. Положи нож, не дури.
– Куда это мы с тобой ходили? Скидывай ружьё с плеча!
Охотник медленно сбросил карабин.
– Ты чего разошёлся? – спросил охотник. – Я патронов уже много лет не ношу, где мне их взять? Я тебя испугал?
– Что?
Солдат перестал понимать происходящее. Он отказывался верить и своим глазам, и своим ушам – все они его сегодня подвели.
– Потише, говорю, не шуми здесь, – охотник присел на землю.
– Где Иван с девочкой?
– Нет здесь никого, ты разве не видишь? Ты что наделал с проводницей, Игорёшка? Сколько это будет продолжаться?
Дембель опустил нож.
– Ты кто? Откуда взялся? – спросил он, наконец, у охотника.
– А ты? Что ты с ней сделал? Ты её ударил? – охотник потушил сигарету. – Когда ты, в конце концов, всё это прекратишь? Я не сержусь на тебя, но я так сильно… так сильно расстроен!
Нож выпал из рук солдата.
– А зачем она меня сынком называет? Она мне не мама.
– А кто тогда?
– Откуда ты взялся, спрашиваю тебя?
– Игорь, перестань. Как это – откуда я взялся? Мы с тобой вместе в поезде ехали.
Кажется, приближался вечер. Стало прохладно. Где это они были столько времени?
– Ты меня за кого держишь? Не было тебя в поезде, – отказался верить охотнику солдат.
– А кто был?
– Как – кто? – дембель стал перечислять, – Иван был, калмык этот был. Я к ним на станции сел, Николаевской. Потом ещё девочка в поезде нашлась. Она сказала, что спала, а потом проснулась – и никого нет.
Охотник склонил голову, но потом выпрямился.
– Хорошо, пусть так. Ну а кто четвёртый с вами в купе ехал?
– Никого.
– Да ну!
– Что?!
Игорь напряжённо смотрел на охотника. Без сомнений, он только выдаёт себя за охотника, и это он был виноват в том сумасшествии, которое происходило сегодня.
– Тебя не было с нами в поезде! – повторил солдат. – Я в своём уме! Мы втроём ехали, не пытайся меня задурить. Я зашёл, там был Иван, из танковых, и Тагир, из внутренних. Мы ехали, остановились. Ты потом из леса вышел…
– Это твой внутренний танк, сынок, из леса никак выйти не может. У меня других слов для этого нет.
Игорь сел на землю и оказался в клубах дыма. Или тумана. Охотник подвинулся ближе.
– Ты её ударил? Ты не понимаешь?
– Я её не ударял. Просто толкнул.
– Зачем?
– Мы стояли на насыпи, увидели поезд. Мама мне помахала. Я побежал, схватился за поручни, но когда поднялся в тамбур, там её не было, а стояла эта проклятая проводница.
– И что она сказала?
– Не помню.
– Сосредоточься. Что она сказала тебе?
– Она сказала… она сказала: «Здравствуй, сынок, как ты устал!», или что-то ещё. Какая разница? Зачем она мне так сказала?
– И ты разозлился?
– Конечно. Какой я ей сынок? Она подошла ко мне – не знаю, что она хотела. Я испугался и оттолкнул её, а она, видимо… Я же просто испугался.
– Ты не виноват.
– Она мне не мама.
– А где тогда твоя мама?
– Она задохнулась. Её больше нет. И нечего об этом вспоминать.
– Хорошо, Игорь, не волнуйся, не торопись. Как она задохнулась, расскажи.
– Это было давно.
– Расскажи мне, расскажи, не бойся. Я выслушаю тебя и помогу. Не спеши.
– Это было в детстве. Я не буду об этом рассказывать…
– Тогда тебе придётся вернуться к самому началу. Ты ведь не хочешь, чтобы всё опять оборвалось на этом месте. Не волнуйся, ты ни в чём не виноват, слышишь? Давай медленно, не спеши. Это не твоя вина.
– Нет, моя. Это я сделал.
– Сколько тебе было лет. Шесть?
– Шесть.
– Как ты мог быть виновен?
– Это я сделал.