– О нет-нет-нет-нет-нет! – ринулся к Алине Хаюмов, схватил ее за ноги и приподнял изо всех сил. – Табуретка! – скомандовал он психологу.
Догадавшись, Елена Витальевна быстро схватила лежавший рядом табурет и помогла Хаюмову снять петлю и уложить девочку на пол. Следователь принялся делать дыхание рот в рот. Алина закашлялась, он приподнял ей голову.
– Слава богу! Этого еще не хватало!
– Что же они с тобой наделали, бедная девочка, – склонилась над Алиной психолог. – Никита Максимович, принесите, пожалуйста, горячего чаю, внизу на кухне.
Засуетившись, следователь побежал вниз.
– Зачем вы?.. – с трудом спросила Алина.
– А ты – зачем?
– Кто… вы?
– Просто человек. Которому не безразлично. Меня зовут тетя Лена. Я помогаю тем, кто в беде, – погладила психолог девочку по голове.
Что-то знакомое, что-то из далекого детства всколыхнулось в сердце, но тут же исчезло. Алина отвернулась от незнакомки.
– Будем знакомы, – продолжала психолог. – Если ты не против, мы составим тебе компанию и немного поболтаем. Мне кажется, тебе здесь жутковато одной?
– Одной?.. Уйдите.
– Давай договоримся. Если три раза ты попросишь нас уйти – то мы уйдем, обещаю. Первый раз не в счет, хорошо? – улыбнулась психолог.
– Уйдите, – повторила Алина.
– Ну ладно, пусть это будет первый. Но мы уйдем на третий.
– А почему «тридцать»?
Не сразу поняв вопрос девочки, Елена Витальевна проследила за ее взглядом и догадалась, что та имеет в виду необычный серебряный кулон на ее шее. Психолог улыбнулась, отмечая про себя, что к Алине, кажется, возвращается жизнь
– Это не тридцать, – ответила она, показывая свой кулон Алине. – Это один очень важный знак. Ты знаешь что-нибудь об этом?
Та покачала головой.
– Это очень древний знак. Это рождение, жизнь и смерть в одном знаке – когда не существует времени. Как день и ночь…
– Я больше люблю ночь.
– Почему? – искренне огорчилась Елена Витальевна.
– Мне ночью лучше.
Как еще Алина могла бы сейчас объяснить свою тягу к темноте и тишине? – единственному времени, когда ее никто не беспокоил. Как можно было рассказать об этом в двух словах? Но психолог интуитивно поняла ее.
– Но ты знаешь, что когда-то ночи и дня не было? – попыталась потянуть разговор Елена Витальевна.
– А как?
– Был свет…
– Свет?
– Да. У тебя осталось две попытки, чтобы я ушла… Хорошо. Тогда слушай. Когда-то давно жили на земле брат с сестрой… Это такая легенда, про этот знак, но ты первая спросила. Они не были простыми людьми – они были детьми Солнца на земле. Но однажды произошло несчастье и сына бога Солнца не стало.
– Умер?
– Нет, не умер. Его не стало. Я попробую тебе объяснить. Уверена, что ты поймешь.
– Я это знаю.
Елена Витальевна кивнула и продолжила.
– Когда его не стало, сестра начала плакать – и без конца плакала…
– Ну, как моя, – заметила Алина; психолог нахмурилась, но решила разобраться с этим чуть позже.
– …тогда бог Солнца ее спросил, почему она не может перестать плакать, ведь ее брат не умер – его просто не стало. А та ответила, что плачет не потому, что его не стало, а потому – что это было сегодня. Ведь ночи еще не было, а значит – не было ни вчера, ни сегодня, – психолог продолжала ласково гладить Алину. – И тогда бог Солнца создал ночь, чтобы она высушила слезы всех тех, кто плачет, а новый день принес бы им радость… Скажи, когда ты просыпаешься по утрам – тебе бывает радостно?
– Нет, – покачала головой Алина.
– Почему?
– Мне нечего здесь делать. Меня зовут домой.
– Кто?
Хаюмов торопливо вошел с чаем.
– Вы не поймете, – коротко ответила Алина.
– С чего ты взяла? – протянула Елена Витальевна чашку девочке. – Вот, выпей…
– Вы во все это верите? Что нет смерти? Или это – так?
– Как это – так?
– Я не знаю, как объяснить.
– Кто тебя зовет? Нарисуй, – предложила психолог. – Давай! – она протянула ей со стола школьную тетрадь и ручку.
Алина вырвала листок и что-то нарисовала. Потом показала – женщину с длинными волосами и кулоном на шее.
– Это я? – догадаться было несложно.
– Да, но это еще не все.
Алина взяла обратно листок и продолжила рисунок.
– Я вижу, тебе немного лучше? – спросил у нее Хаюмов. – Ты меня помнишь? Пей чай, он согреет.
Алина протянула листок психологу. На нем рядом появился мужчина с закрашенным лицом.
– А это кто? – обеспокоенно приглядывалась к рисунку Елена Витальевна. – И почему у него лица нет?