– Ой-ой, – Женя подошла и присела рядом на кровать.
– Только не говорите никому.
– Не скажем, – пообещала Женя.
– И я не скажу никому. А ты иди в больницу, – предложила Светка.
– В какую? Нашу? Чтоб все смеялись?
– Да ты что! Мало у нас девчонки бегали, думаешь? – Света тоже присела к ним на кровать. – Да каждая вторая!
– Правда? А я не знала. А я, может, оставлю, – Нинка вскочила.
– Как? И что будешь делать? – изумилась Светка.
– А ничего, домой вернусь, Геной назову. Геночкой, – Нинка походила по комнате, потом присела обратно. – Как моего папу назову. Геннадием Александровичем. Нравится вам?
Соседки промолчали.
– Ну и ладно, не надо мне вашего сочувствия! Ничего от вас не надо, можете даже всем разболтать теперь. Я все уже решила. Пойду на завод, перейду на вечернее. Или на заочное.
– Так общежития не дадут. – не одобрила Света. – Ты лучше выучись сначала, потом на завод иди. А то кем пойдешь работать? Поломойкой? Глупая. Сделай аборт, пока не поздно.
– А представляешь, что папа бы мне сказал, если б узнал? – задумалась Нина.
– Представляю, – засмеялась Света. – Скрутил бы твоего Сашка, в бараний рог.
– Не нужна я ему, Сашку этому, колхозница.
Женя погладила Нину по голове.
– Хватит себя колхозницей называть. Ты дыня, что ли? Это дыни есть – колхозницы, а ты – девушка, молодая, красивая.
– Что мама скажет? Как меня примет? – еще больше расстроилась Нина. – Как на глаза теперь показаться? Как сказать ей? Боюсь домой ехать.
– Иди и делай аборт, и не болтай ерунды, – махнула рукой Света. – Ну все, я пошла, пока. Послушайся меня, Нинок. Еще поговорим потом!
Света взяла сумочку и выскочила из комнаты.
– Ну так не езди домой, – предложила Женя. – Письма напиши. А родить и здесь можно.
– Ты-то меня не отправляешь на аборт? – Нина положила голову ей на плечо.
– Ты что?! Нет. Нельзя аборт. Не ходи к лекарю, – замахала руками Енька.
– Вот и я думаю, что нельзя. А все говорят, что можно.
– Все они… оли-моли. Не слушай. А у мужчин вообще – лишняя пятая душа, – улыбнулась хантыйка.
– А что такое «оли-моли»? – не поняла Нина.
– Ну как это? м-м-м… глупый, значит, – подобрала слово Еня.
– Смешно… А какая лишняя душа? – Нина вытерла глаза.
– А ты веришь в душу?
– Не знаю. Наверное.
Енька наклонилась ближе.
– Каждый человек хранит в себе души, мне бабушка рассказывала. Только у женщин их четыре, как и должно быть, а у мужчины – пять. У них это называется – силой для рождения. Она нужна, чтобы переродить мужчину в человека из обезьяны. Но, велэ, не всех удается, только некоторых…
Еня внимательно посмотрела на серьезное лицо Нины и не удержалась, чтобы не рассмеяться.
– Да я шучу, Нина, ты не поняла?
– Не-ет, – фыркнула Нина.
– Про обезьян – это была шутка. А хочешь, я лучше тебе нашу, хантыйскую «йыс-ясэн» расскажу, настоящую?
– Это страшная история?
– Да.
– Очень страшная?
– Очень.
– Давай.
– Ты слышала про почак?
– Нет. Что это?
– Не «что» это, а «кто». У нас, когда мертвый ребенок рождается, его всегда в платок заворачивают и в тайгу уносят и кладут в дупло. Потому что иначе он будет – почак. Мой дедушка по маме рассказывал, что когда он молодым еще был, то рыбачить ходил. И вот слышит из тайги голос страшный: «Выап! Выап!». Дед скорее вытащил сеть, сложил в обласок, и вдруг смотрит…
– А что такое «обласок»?
– Это лодка такая. Не знаешь?
– Нет. Извини, и что он смотрит?
– В обласке сидит почак. Маленький, с ладошку, как кукла. Сидит. Дед его спрашивает, что ему нужно. А тот отвечает, что нужно перевезти его на другой берег, к людям. После этого дедушка поверил в почак и моей бабушке аборты делать запрещал, и мама моя не делала никогда. Поэтому нас пятеро, и, по-моему, это – йэм!
– «Йэм» – это хорошо, да? – улыбнулась Нина.
– Это – здорово!
– А что с почаком стало?
– А дед его застрелил. Спиной к нему повернулся и застрелил. А если лицом к лицу стрелять, то почак пулю разворачивает, и ты сам в себя попадешь. Вот как.
– Какие страсти ты рассказываешь.
– Если страшно – я больше не буду.
– Нет, расскажи еще. Мне так твои истории нравятся! Только теперь не страшную.
Енька засмеялась.
– Йэм. Мне бабушка по маме много рассказывала. Например, как рождаются дети.
– И как?
Енька забралась с ногами на кровать.
– Давно, когда качались миры и еще не было твердой земли, на семи цепях висел чум, и в нем жила богиня Мых-Ими. И вот верховный бог, Нум-Торум, остановил землю и предложил Мых-Ими сойти на нее. Та вначале обрадовалась, потому что увидела на земле много людей и хотела узнать их. Но когда она спустилась, то увидела, что люди на земле – не живые. И тогда Мых-Ими вздохнула, и от этого вздоха люди ожили. Так Мых-Ими поняла, что может оживлять людей своим дыханием, и она стала вдыхать жизнь в новых и новых людей. Поэтому каждое рождение – это дыхание Мых-Ими.