Торговала в начале девяностых вся страна. Лучше всего шли продукты и ширпотреб. Потом скажут, что это была катастрофа для страны, но в масштабе «сегодня» – это был уникальный момент. И нельзя за это никого винить. Продуктов в стране не хватало уже давно, а ширпотреба не было совсем, так что судьбу России в эти годы предрешили советские женщины.
Что такое советская женщина? После работы надо отстоять очередь за продуктами, если повезет – «выкинут» в продажу что-нибудь доброе, и из того, что удастся «достать», надо приготовить обед и ужин. Еще надо постирать – а машинок-то не было, и порошка не было. Бери стиральную доску, мыло и покажи пролетарскую злость. А еще надо «поштопаться» – ведь нельзя купить одежду, какую нужно. «Выкинули» рубашки – бери сразу пять, на «черный день». «Дают» детские кофты – хватай, не глядя, хоть синие, хоть красные, самый шик – югославские, конечно, или из ГДР, но где их возьмешь? А если чего «достать» не удалось – тогда вот сиди и «штопайся».
Это советские женщины хранили лук в колготках. Это советские женщины не знали запаха хороших духов. Маникюрные ножницы больше походили на садовые секаторы, а детские коляски – на заготовки для танков. Так жили их матери, так жили их бабушки, и еще даже хуже жили, и войну так пережили, и голод. Поэтому когда в страну хлынул ширпотреб, чаще китайский, и продукты, пусть и сомнительного качества – все сметалось с прилавков.
Поэтому – решающий осиновый кол в мертвецки-бледное сердце Союза всадили именно женщины, решительно и без сомнений, злые и уставшие советские женщины, обозленные своими мужьями и отцами, заигравшимися в войну. И их нельзя за это винить.
И вот теперь торговать вышли все. Учителя и врачи взяли клетчатые сумки и поехали «челночить». Инженеры и математики встали за прилавки или с раскладными столиками прямо на улице, или на ящиках. Продавалось все, а из-под полы – еще больше. Арсеналы советских воинских частей пустели с той же скоростью, с которой росли кладбища.
К вечеру Рома с Артуром добрались до последней точки – большого кооперативного магазина, который после ремонта открылся на месте старого овощного. Теперь все блестело, запаха гнили внезапно не стало, хотя все были уверены, что овощной магазин построили уже вместе с ним. Полки ломились от изобилия, в магазине толпились очереди, и хотя половина покупателей были больше зрителями, для магазина это было лучшей рекламой.
Рома выгрузил последний ящик «Рояля», когда вышел хозяин, усатый хохол Семён, или как он сам себя называл, на украинский манер – Сэмэн. Еще до ремонта парни завезли сначала десяток ящиков «Рояля», потом еще пол-фургона. Семен обещал заплатить, но ссылался то на ремонт, то на рэкетиров, потом уехал на какое-то время в Хохляндию, а теперь вдруг позвонил и попросил привезти еще шестнадцать ящиков и пообещал заплатить. Выходя парням навстречу, Семен довольно улыбался.
– Ну що, хлопцы, поработалы? Привезете завтра ще ящикыв десять? Добре товар идетет.
– Привезем, если заплатишь, – ответил Рома, разгибая спину и вытирая со лба пот.
– А як не заплачу? Заплачу, ходимо за мною.
Он повел их в свой кабинет, через какие-то ходы, заставленные товаром под потолок. В кабинете тоже все было уставлено ящиками, лежали кипы бумаг, тетрадки с записями. Словом, рабочая обстановка.
Семен поднял с пола коробку и пододвинул ее к ребятам.
– Считать будете?
– Это что? – опешил Артур.
– За той раз, за позатот, за сегодни, завтра и ще аванс.
Рома без раздумий схватил коробку, полную налички, но она была тяжеленной, да еще и хлипкой. Артур подхватил коробку за днище и, попрощавшись с Семеном, парни поспешили в машину.
– Во дает Семен. Давай, заводи.
– И куда мы с этой коробкой сейчас?
– Давай ко мне.
– Давай.
Это потом Семен, после того, как его будут пытать утюгом, бросит и магазин, и квартиру в новостройке и уедет куда-то под Чернигов, а потом в Польшу, а потом – еще дальше. А пока, улыбаясь и приглаживая усы, он посмеивался про себя над парнями, которые не догадались повысить цену на такой ходовой товар, тогда как он сам ее давным-давно уже повысил.
Старенький, но еще бодрый фургон попыхтел по вечерним улицам.
– Вот так, Рома. Время деловых людей.
– Это передача так называется на второй программе. Перед «Сантой-Барбарой» идет. А время – самое обычное, и люди обычные, ничего нового.