Но на самой горке Милена не захотела вспоминать о том, зачем она здесь с этими людьми. Зачем отравлять себе жизнь? Если есть возможность хорошо провести время, то зачем же от неё отказываться? Можно же на несколько часов притвориться, что не было никакого прошлого, что они только недавно познакомились и весело проводят время. Милена уже забыла, что она ещё молодая женщина, которая хочет и может веселиться, а не только разрабатывать стратегии, как добиться поставленных целей. Цели подождут, а вот радости сейчас самое место. Она ловила на себе добрые взгляды людей постарше. Они улыбались, глядя на них троих, принимая, видимо, за семейную пару. Девушки смотрели на неё оценивающе и даже с завистью. Ещё бы, ведь рядом с ней такой красивый мужчина. И всем очень любопытно, что же такого он в ней нашёл, достойна ли она его. И на какой-то миг ей стало так горько, что все они заблуждаются. Если бы всё это когда-нибудь могло стать правдой. Но увы. Такому не бывать никогда.
После катания они переоделись и пошли обедать. Аринка еле досидела обед. Девочка с ног валилась и засыпала на ходу. Когда они вышли из кафе, шёл снег. Солнце скрылось, ещё когда они с горки уходили. Ярослав выразил озабоченность этим снегопадом. Он боялся, что это может осложнить им путь домой и сетовал на то, что синоптики ничего подобного не предсказывали. Они решили поторопиться и, не мешкая, уехать. Арину пристроили на заднем сидении, где она сразу же заснула. Между тем, снежная буря набирала обороты, что не могло не сказаться на дорожной ситуации. Начало смеркаться, а они совсем мало проехали. Двигаться с черепашьей скоростью в плотном потоке при почти что нулевой видимости было крайне тяжело. Арина проснулась и начала капризничать, проситься в туалет, а заодно и пить, и есть.
- Арин, ну подожди немножко, - уговаривал Ярослав, - Скоро до заправки доедем, там и сходишь в туалет.
- Я писать хочу, - уже через минуту начинала ныть девочка.
- Там холодно.
Но в конце концов Демидов съехал с дороги, вышел из машины и помог племяннице сделать всё, что той было надо. При этом он даже раздражения, которое было бы вполне оправдано в данном случае, не выказывал. Милена пересела назад, чтобы покормить малышку, а потом и развлекать. Они долго вклинивались в поток машин, потому как никто не желал их пускать. Милена занялась Ариной и поэтому не сразу заметила, когда они свернули с трассы.
- Мы куда? - спросила она.
- Лен, тут недалеко есть небольшой городок Вереево. У меня там квартира от матери осталась. Я предлагаю переждать там непогоду, а утром поехать в Москву.
- Ну, хорошо, - согласилась Милена, - Только не мешало бы нам что-то поесть купить успеть.
Она не боялась, что в родном городе её кто-то узнает. Она ни с кем там не общалась с тех пор, как оказалась в интернате, приезжала только на могилы отца и сестры. Мать умерла где-то далеко. Она уехала из Вереево на родину, видимо, пытаясь сбежать от себя и надеясь, что там её ждёт какая-то другая более счастливая жизнь. Но от себя ведь не убежишь, и на родине ничего для неё не поменялось. Милена ни разу у неё не была, так и не простив ей, что она предала их с сестрой, променяла на бутылку, когда была так нужна.
По приезду Демидов впустил Милену и Арину в квартиру, а сам побежал в магазин. Так что время осмотреться у Милены было. Она никогда раньше не была у Демидова дома. Квартира как квартира, ничего особенного, только видно, что давно никто не живёт. Зачем она ему? Почему до сих пор не продал? Обычно люди не любят бывать в тех местах, где отличились чем-то плохим, где вылезла на свет самая порочная часть натуры. А этот совсем что ли без совести? Неужели чувство вины не мучает нисколечко? Милена прошла в другую комнату. Там её ждало новое потрясение. На самом видном месте висел портрет, на котором был изображён сам Ярослав. Точнее даже не он, а Ярик Демидов в свои семнадцать лет. И Милена видела этот портрет раньше, потому что рисовала его Снежана, её погибшая сестра. Как такое может быть вообще? По логике вещей Демидов должен был избавиться от всего, что связано с его преступлением. При всей своей ненависти Милена не думала, что он маньяк, который убивает ради удовольствия и без всяких угрызений совести. Да и не похож он был на сумасшедшего, чтобы не понимать, чего он натворил, или притворяться, что ничего такого не сделал.
От раздумий над этим парадоксом Милену отвлёк приход Демидова. Он разделся, включил Арине диск с мультфильмами и пошёл на кухню. Надо было предложить ему помощь, и Милена отправилась вслед за ним. Он не отказался от помощи, но и не сбагрил на неё все обязанности по приготовлению ужина. У него на удивление хорошо получалось управляться с продуктами и кухонной утварью.
- Не Бог весть что, - улыбнулся Ярослав, - Но думаю, что наедимся.
- В данных условиях это даже пир, - ответила ему Милена.
Они поужинали, после чего пришлось достаточно долго занимать играми выспавшуюся в машине Арину. Когда Ярослав ушёл укладывать племянницу спать, Милена вновь подошла к портрету. Она вспомнила, как сестра показывала ей эту свою работу, какой нежностью и любовью светились её глаза. Скрипнула половица, заставив Милену вздрогнуть. Ярослав тоже смотрел на свой портрет, но похоже, не собирался ничего ей объяснять.
- Кто это рисовал? - не удержалась Милена.
Он помолчал несколько секунд, но потом ответил:
- Моя девушка.
- Твоя девушка? - Милена изобразила непонимание, - Но тебе тут всего лет семнадцать.
- В семнадцать лет у меня уже была девушка.
- Как романтично. Наверное, она тебя очень любила. И что же с ней стало?
- Она умерла, - ответил он достаточно резко, давая понять, что не хочет больше разговаривать на эту тему и считает её вопросы бестактными.
Милена не решилась дальше расспрашивать. А как же хотелось услышать его версию. Было интересно, в каком виде он преподнесёт свой чудовищный поступок. Но если настоять, то Демидов может вообще ей нахамить, и вряд ли захочет после этого общаться.
- Лен, я сейчас выдам тебе постельное бельё. Ты ляжешь в этой комнате, а я рядом с Аринкой на диване.
Ничего не оставалось делать, как пойти спать. Собственное разочарование этим фактом её потрясло до глубины души. Между ними так ничего и не случиться? Он что, вот просто так ляжет спать и даже не попытается затащить её в постель? Да это же даже оскорбительно! Она убеждала себя, что всё складывается наилучшим образом, но продолжала злиться. Она не была уверена, что уступила бы ему в случае домогательств, но то, что их не последовало, сбивало с толку и действовало на нервы. У неё просто давно не было мужчины. Именно поэтому его близость так будоражит кровь. Тело то, видимо, понимало, что она фактически одна в квартире с таким великолепным самцом, который притягателен для этого тела настолько, насколько для разума отвратителен. Это противоречие сводило с ума. Сладок, видимо, запретный плот. Хотелось пойти к нему, хотелось ощутить на себе его страсть. Проснувшаяся в ней так некстати женщина, сразу почувствовала, что это было бы чем-то феерическим. "Мила, ты идиотка?!" - обругала Милена сама себя, пытаясь призвать к порядку, - "Что за бред в твоей голове?! Этот альфа-самец убил твою сестру, а ты тут придаешься мечтам, как хорошо с ним будет в постели! Совсем с ума сошла!" Ей удалось себя уговорить, но спала она плохо. Всю ночь ей снились непонятные сны, в которых кошмары переплетались с эротическими видениями.