Оказалось, Эдвард – неисправимый пессимист, причем до такой степени, что страшно становится. Я, конечно, жизнерадостностью тоже никогда не блистала, но … я старалась принимать мир таким, каков он есть и не запариваться по мелочам. Эдвард же находил себе причину для переживаний буквально везде. А уж теперь! … И я действительно не могу понять сейчас, что это? Обострение его черт характера на фоне произошедшего, или мои широко раскрытые глаза на фоне, опять же, того же произошедшего? Что случилось с нами? Где прежнее доверие, прежняя любовь, былое понимание? Они куда-то ушли? Или они были только с моей стороны? Почему от Эдварда я всего этого сейчас не чувствую?
А еще, как назло, мне в голову так и лезут мысли о Джейкобе и его запечатлении на мне. Это странно, но я словно случайно думаю о нем. О чем я не начинаю думать, даже, если бы, казалось, совершенно о посторонних вещах, то невольно как-то, возвращаюсь к Джейку.
Но самое ужасное заключается в том, что мозг сам по себе подсовывает мне что-то вроде таблицы, где всего два столбца: «Эдвард» и «Джейкоб»… и я начинаю сравнивать. А потом я с ужасом понимаю, что счет явно не в пользу моего мужа. Уж тут я начинаю припоминать все его грешки, все его проколы … и венчает эту «пирамиду», как вишенка на торте, - то, как он однажды бросил меня в лесу. Я понимаю вдруг, как быстро и легко я его простила, словно ничего не было. Не было этих ночных кошмаров и истерик, да таких, что Чарли пришлось на время оставить работу, чтобы быть рядом со мной. Не было голодных обмороков, потому что я просто забывала поесть, погрузившись в переживания. Не было душевных страданий и мыслей о самоубийстве. Так почему тогда, почему я простила его и тут же приняла обратно, словно он и не уходил? Да, я понимаю, я любила его, я не могла не простить, и я боялась за него в Вольтерре, но, … но ведь потом, когда все уладилось и мы вернулись в Форкс, почему я с ним даже не поговорила? Что привело меня к мысли, что Эдвард понял вообще, в чем заключалась его ошибка?
И ответ на все эти вопросы прост: я придумала так сама. Мне хотелось, и я решила, что так оно и было. Я так сильно была ослеплена своим всепоглощающим чувством любви к нему, что не замечала ничего в этом мире. Я была на седьмом небе от счастья лишь потому, что он вообще вернулся ко мне. И мне даже не пришло в голову, что он никогда не сделал бы этого, если бы не видение Элис о моей смерти. Если бы я не спрыгнула с обрыва, ничего этого бы не было. … Не состоялась бы свадьба, не состоялось бы обращение, а я так и дальше мотала бы нервы Джейкобу, пользуясь тем, что он меня любит, и отвергая его раз за разом, и лила слезы в подушку, а Эдвард бы жил где-нибудь с полным осознанием, что он поступил верно, и я, конечно, уже счастлива.
О чем я ни думала, что ни вспоминала, выходило так, что заслуги Эдварда не было ни в чем. Я сама себе нафантазировала наше огромное счастье и им жила все это время, и продолжаю им жить.
Я сама привязалась к нему, после того, как он спас меня от фургона, сама догадалась о его природе и вынудила поговорить со мной, сама стала инициатором наших отношений (он, вроде как тоже, но первой начала я), затем я сама побежала за ним в Италию и сама же с замиранием в душе просила его, чтобы он вернулся в Форкс, я сама, все сама! А где не я – там обстоятельства так сложились или Элис увидела. Я навязалась ему! Может, он и полюбил меня позже, привык ко мне, но изначально я была ему не нужна …
… он съесть меня хотел!
Я потрясла головой из стороны в сторону, словно пытаясь выкинуть из нее неудобные мысли, … конечно, ведь жить с закрытыми глазами куда легче и привлекательней, чем знать, что все вовсе не так, как казалось.
И тут я неожиданно поняла еще одну вещь: Эдвард не счастлив со мной. Это же очевидно! Если бы он был счастлив, он бы перестал терзаться своими мыслями, он бы не думал о том, что я могу уйти от него, он бы чувствовал во мне кого-то близкого духом, как Эмметт чувствует Розали. Вот эта пара действительно дополняет друг друга, они буквально говорят без слов, хотя ни один из них не может читать мыслей. Им это не нужно, они просто созданы друг для друга, у них есть их любовь. … То же самое между Карлайлом и Эсме. … Карлайл тоже озабочен своей природой, даже еще больше, чем Эдвард. Карлайл стал тем, кем быть всегда боялся, с кем боролся, помогая отцу-священнику. И тем не менее, он счастлив. Потому что он любит Эсме, она стала для него смыслом жизни. …
Получается так, что Эдвард не счастлив со мной, потому что я… не смысл его жизни, … не его любовь. По крайней мере, не та, вечная, о которой они говорили…
Я в ужасе зажала рот руками от этой невероятной догадки, пронзившей меня насквозь. Нестерпимо захотелось плакать. … Уж я-то все еще любила Эдварда, я хотела быть с ним, несмотря на то, до чего я догадалась.
Помимо того, как я все больше и больше душевно отдалялась от Эдварда, мою голову стал занимать Джейкоб, его поведение, его чувства ко мне, то, как он поддерживал меня, пока Эдварда не было рядом, то, как он пытался помочь мне.
Мои мысленные диалоги с самой собой убивали, разъедали изнутри.
Это было … примерно так:
«Запечатлеться… запечатление», - крутилось в моей голове. Я не могла поверить, что Джейк запечатлелся на мне. Я же вампирша, я пью кровь! Это невероятно! Так не бывает!
«Но это случилось», - шепнуло сознание, - «признай, это приятно. Он будет любить тебя вечно, … вечно, … он станет для тебя кем угодно: другом, братом, защитником».
«Замолчи! Он хочет быть не другом, а мужем, а муж у меня уже есть!» - ответила я самой себе.
«Ну и что? Развод разрешен в нашем веке, ты вольна выбирать! Ты же видишь, Эдвард не любит тебя вечным чувством, не любит! А оборотень ведь нравился тебе, нравился, вспомни! Он всегда был рядом, всегда поддерживал и без всякого там запечатления. Даже когда Эдвард бросил тебя, Джейк остался с тобой. Он был с тобой, даже зная, что ты сохнешь по другому, по его врагу, вампиру,… а Эдвард смог бы так?» - собственное сознание буквально издевалось надо мной.
Я честно пыталась думать о чем-то другом, о постороннем, но кто меня спросит? Мысли вновь и вновь возвращались в это русло, сравнивая, отрицая, принимая.
… И я поняла, наконец, что совсем запуталась.
*
спустя неделю
pov Белла
Наступила ночь; большая часть нашей семьи отправилась на охоту, а мы с Эдвардом были вынуждены уединиться в нашем доме. На самом деле, я оттягивала этот момент, как могла. Глядя на Эдварда, я не могла не думать о тех выводах, что сделала совершено случайно, тем более, что с каждый днем уверенность в их правильности только росла. Я поняла, что поторопилась с замужеством, я поспешила, дала Эдварду уговорить себя, и, видимо, повторила ошибку своей матери. В этот миг я с облегчением подумала о том, что хоть детей у нас точно не может быть, по крайней мере, никто кроме нас двоих не будет страдать в случае нашего разрыва, если… когда он все-таки случится. Я уже не тешила себя бесплотными надеждами, как раньше, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет. Я так боялась нашего разрыва, но понимала, то он практически неизбежен, и дело-то вовсе не в Джейкобе, а в том, что между мной и Эдвардом изначально все не было в порядке. Как ни больно было это признавать, но мы не были созданы друг для друга, и глупо сидеть на месте и ждать, когда он, наконец, встретит свою настоящую вампирскую любовь, поймет, что ко мне испытывал, ну, если только привязанность и симпатию, … и бросит меня.
Собственно, по этой причине у нас с мужем уже довольно долгое время не было близости, пожалуй, слишком долгое для вампиров, и Эдвард уже начал делать мне характерные намеки. Пару – тройку дней я честно делала вид, что не замечаю его поползновений, но это было по-детски и глупо. Затем я давила на то, что «немного не в духе», «нет настроения», «нас могут услышать Розали/Эсме/Карлайл»…
Спустя несколько дней я практически исчерпала все возможные отговорки, и позволила мужу увести меня в наш домик в самом сердце леса.
Едва мы зашли в дом, Эдвард прижал меня спиной к входной двери и прикоснулся к моей шее губами. Его руки стали ласкать мое тело, нежно проводить по нему, гладить, дразнить прикосновениями. Ноги подогнулись. Это было приятно, да, … Но я тут же отрезвела, стоило мне вспомнить мои выводы. Я немного отстранилась, а потом ловко вывернулась из его захвата и поспешила спрятаться в ванной комнате. Эдвард бросил мне в след удивленно-недоверчивый взгляд, который я поймала через зеркало. Я тряхнула головой и поспешила объясниться: