— Если кто-то еще хочет попробовать, думаю, что это очень интересное упражнение, но я не заставляю.
Мы все садимся на свои табуреты, и я оглядываюсь на остальных учеников, которые нетерпеливо тянутся за кистями.
Я чувствую Джоша еще до того, как вижу его. Его сильное присутствие одновременно пугает и волнует меня.
— Эмерсон, какими словами ты бы описала себя?
— Я бы предпочла не употреблять слов, — говорю я.
— Ладно. Хорошо. Просто отметь холст тем, что ты чувствуешь. Или оставь его пустым, если хочешь, — он сжимает мое плечо и уходит.
Закрыв глаза, я позволяю своему разуму смотреть за пределами зрения, и то, что я вижу, поражает.
Не слишком задумываясь, что это значит, я беру кисть и рисую сердце, расколотое пополам.
Брук наклоняется, чтобы посмотреть.
— У тебя разбито сердце?
Я пристально смотрю на две зеркальные фигуры.
— Да, но я знаю, как это исправить.
— Тогда иди и сделай это, — говорит Джош, подходя к моему рабочему месту.
Он выходит в переднюю часть комнаты и включает классическую музыку. Я ее не знаю, но звучит вдохновляюще и ненавязчиво.
Мои первые штрихи бледны и нерешительны. Я трусиха. Сосредотачиваюсь на холсте в своем сознании, закрыв глаза. Открыв их, я рисую более уверенно, наслаждаясь, как кисть скользит по бумаге. Возможно, это мышечная память, смешанная со здоровой дозой ностальгии, но это происходит так естественно, и я не могу не удивляться, как мне удалось так долго отворачиваться от моей страсти, которая не исчезла. Через равные промежутки времени я закрываю глаза и парю над всем этим, как перышко, как в тот день на рынке много лет назад.
К тому времени, как Джош объявляет, что наше время закончилось, я смотрю на то, что мне нужно, но не могу найти. Я качаю головой, проглатывая ком в горле. По коже поползли мурашки, и острая боль пронзает руку. Опустив взгляд, с ужасом вижу, что сломала держащую в руке кисть. Чтобы не привлекать внимания, я сжимаю щепки и стараюсь успокоиться. Стены вокруг сжимаются, и у меня кружится голова.
— Все в порядке? — голос Джоша пугает меня.
— Да, — отвечаю я.
— Расскажешь мне об этом? — спрашивает он, указывая на мой холст.
— Мне нужно снова научиться летать, — шепчу я.
— Эмерсон, ты ведь нарисовала не разбитое сердце? — я смотрю в его изумрудные глаза и знаю, что он понимает. — Ты нарисовала крылья.
Медленно киваю, стиснув зубы.
— Я забыла, как летать.
— Что-то подсказывает мне, что это возвращается к тебе.
Воздух между нами заполняется электричеством, и у меня перехватывает дыхание, я не могу справиться с происходящим.
Звонок отрывает нас от разгоряченного момента, и мы смотрим на открывающуюся дверь. Я задыхаюсь, когда появляется та, кого я давно не видела. Чувствую холод во всем теле, когда воспоминания о том дне, когда я встретила ее, переполняют меня. Мне трудно дышать и приходится держаться за стул, когда я начинаю раскачиваться.
Джош идет к ней, и они тепло обнимаются. Я не хочу смотреть на них из страха, что меня узнают, но не могу удержаться от быстрых взглядов. Мое прошлое настигает меня.
— Все, — говорит Джош через несколько минут. — Я хотел бы познакомить вас с моей очень хорошей подругой и владелицей этой галереи, Мадлен Гибсон. Она только что вернулась из двухмесячной поездки по Европе.
Затем он идет по классу, представляя нас. Я застываю на месте, но, когда он называет меня, киваю, позволяя своим длинным волосам закрыть лицо.
— Джош, большое спасибо, — тепло говорит она. — Приятно познакомиться.
Когда она исчезает за дверью в глубине комнаты, я выдыхаю. Если повезет, она не вернется до моего ухода.
— На сегодня это все, — говорит Джош. — Пожалуйста, принесите на следующей неделе любой выбранный вами предмет. Это может быть любой трехмерный объект, лучше, если не слишком большой.
— Мы будем его рисовать? — спрашивает Теннисон.
Джош наклоняет голову.
— Тебе придется подождать и выяснить это.
Глава 17
Во время обеденного перерыва я возвращаюсь в галерею, переполненная тревогой и решимостью. Там никого нет, но я слышу звонок. Мне нужно поговорить с Мадлен, но только не при Джоше.
Через мгновение у двери появляется Мадлен. Я не знаю, узнала ли она меня, поэтому стою на месте, изучая одну из картин на стене, и жду, когда она подойдет ко мне.
— Чем могу помочь? — спрашивает она. — Ты что-то ищешь или просто смотришь?
Я заправляю волосы за уши и поворачиваюсь к ней. Она улыбается, но, когда ее глаза расширяются и она раскачивается с носка на пятку, я понимаю, что она узнала меня.