Я снова киваю.
— Да, таблетки.
— Не против, если мы обойдемся без презерватива? — он спрашивает, прерывисто дыша. — Моя последняя девушка изменила мне, так что я сдал анализы после того, как мы расстались. Я чист.
Я не обманываю, говорю я себе. Мы с Мереки уже давно закончили, и я планирую отпустить его. Уверена, что именно этого он и хочет. Не знаю, почему я не заметила этого раньше. Мое сердце никогда не будет прежним, но прямо сейчас, это так хорошо, и мне нужно что-то, чтобы наконец-то почувствовать себя хорошо.
Я спускаю его шорты до лодыжек, и он сбрасывает их с ног. На нем нет нижнего белья, так что теперь мы оба совершенно голые и смотрим друг на друга с желанием.
— Возьми меня, Джош, — говорю я, держа его лицо в своих руках и притягивая его рот к своему.
Он берет меня на руки, и я ударяюсь спиной о дверь. Когда мои ноги обвиваются вокруг его талии, он входит в меня одним плавным движением. Я откидываю голову назад и приветствую сильные ощущения, которые притупляют каждую мысль, помимо той, как хорошо это чувствуется, когда он заполняет меня. Джош – это недостающий кусочек головоломки, который я нашла, даже не искав.
Мы быстро достигаем кульминации, освобождаясь от накопившегося напряжения предыдущего разговора и тяжелых выходных. Я обнимаю его, пока он несет меня в свою спальню. Не хочу пока его отпускать, и уж точно не чувствую, что он хочет того же. Когда мы приводим себя в порядок в ванной, мы лежим на его кровати, все еще голые, лицом друг к другу.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — говорю я, делая глубокий вдох.
— Ты можешь рассказать мне все, что угодно, — шепчет он, проводя рукой по моей руке и талии, а затем опуская ладонь мне на попу.
Мы так близко, и его теплое дыхание щекочет мне лицо. Я могу слишком легко потеряться в нем. Я должна найти способ говорить с ним открыто.
— Думаю, я могу объяснить, почему у тебя такое чувство, будто ты знаешь меня гораздо дольше.
Он кивает.
— Не могу объяснить, но с того самого момента я почувствовал сильную связь с тобой. Как будто я уже знал тебя, как бы безумно это ни звучало.
Я на мгновение закрываю глаза.
— Так и есть.
— Что ты имеешь в виду? — он приподнимается на локте.
— Мадлен подарила тебе рисунок пять лет назад.
Его глаза расширяются, а нижняя губа опускается.
— И что с ним?
Я прерываю зрительный контакт и сосредотачиваюсь на очень интересном узоре, который свет создает на потолке.
— Ну так что, Эмерсон? — голос Джоша звучит напряженно, и я снова встречаюсь с ним взглядом.
— Я познакомилась с Мадлен пять лет назад, когда впервые продавала свои картины на рынке в родном городе.
Джош вскакивает, опускает ноги с кровати и упирается ладонями в колени.
— Это твой рисунок, — говорит он, кивая.
Я переползаю через кровать и становлюсь на колени позади него, осторожно пробегая руками по его спине и плечам, прежде чем обнять сзади. Я хочу, чтобы он понял и шепчу ему на ухо.
— Я оставила большую часть себя на этой бумаге, и с тех пор ты ее держишь.
Его плечи поникли, но его руки прижимают мои к его груди.
— Думаю, что уже знал это.
— Я тоже так думаю, — целую его плечо, прижимаясь грудью к напряженным мускулам его спины. — Мне кажется, ты видел меня на этом рисунке и ждал.
— Почему так долго? — шепчет он, беря мою правую руку и прижимаясь губами к моей ладони. — Пять лет, — он целует мою ладонь и притягивает к себе на колени. — Я ждал долгих пять лет, даже не зная об этом.
— Мне так много нужно объяснить, — я смотрю ему в глаза, и то, что вижу сейчас, изменилось. Вокруг меня совершенно новый уровень эмоций, и я падаю.
— Этот рисунок изменил мою жизнь, — говорит он, и я задаюсь вопросом, не из-за болезненных воспоминаний он хмурится. — Это помогло мне пережить действительно темные времена, и это положило началом цепи событий, которые привели тебя ко мне.
— Где же он? — спрашиваю я уверенным голосом, удивляясь тому, как спокойно себя чувствую.
— В мамином доме.
— Это ты ей его подарил?
— Я видел, как свет побеждает темноту на твоем рисунке. Это помогло мне, и я хотел, чтобы это помогло и ей. Она погрузилась во тьму, когда умер папа, и я был уверен, что она умрет от разбитого сердца.
— И это ей помогло? — спрашиваю я, шокированная мыслью о том, что мое личное путешествие помогает другим.
Он кивает, утыкаясь носом мне в шею.
— У нас с братьями есть мама.
— Но она все еще скорбит, — говорю я, вспоминая ее отсутствующий взгляд и покрасневшие глаза, когда она говорила о своей потерянной любви.