– Вот что, Торин. Сегодня, как только стемнеет, прикажи подвести к входу обе телеги. Те, сам знаешь. И пусть перенесут груз в нижнюю часть подвала. Все сундуки.
– Прямо так и сложить? На виду? – усомнился рыцарь.
– Ну, если там найдется подходящая ниша... Сам посмотришь. А вообще-то нишу придется выдолбить так или иначе... Потом, как я уже говорил, поставить тут постоянного часового. Служба не трудная, сиди себе в комнате и отдыхай! Будешь почаще оставлять это пост за собой, а? – пошутил Конрад и вышел в коридор.
– Запри дверь, и пошли отдохнем.
– Я не устал.
– Еще бы, в твои-то годы. Чем думаешь заняться?
– Милорд, хотелось бы осмотреть окрестности. Да и в деревне побывать, посмотреть, что там...
– И себя показать, – согласился сэр Конрад. – Ты прав. Люди должны увидеть новых хозяев земли. Надо произвести впечатление. Ты возьми несколько ребят – и чтобы в полном вооружении. Пусть они видят могучих рыцарей, а не простых солдат.
– И вот что еще. Там есть корчма.
– Точно, зять Баррета там хозяин, – вставил Торин с готовностью.
Вот именно. Зайдите в корчму, потратьте там пару золотых и заодно послушайте, что там говорят... Платите щедро, даже если вино того не стоит. Пусть видят золото. А если вдруг случится какая потасовка – пьяные там или что – вмешаться, пресечь железной рукой всякое непотребство!
– Тоже для впечатления?
– Вот именно. Мы здесь – самая верховная власть!
Выйдя в зал, граф неожиданно втретил своего сына. Тот скучал и тут же пожелал отправиться вместе с Мак-Аллистером. Отец разрешил, при условии, что мальчик не отойдет от рыцарей ни на шаг.
Рядом с Родериком должен был, по идее, быть и молодой Роланд, но его почему-то не было. Зато встретился вездесущий Тэм Личи с грудой постельного белья, а с ним – донна Эвлалия. Они направлялись наверх, на второй этаж правого крыла.
– Милорд, – поклонился Тэм, ухитрившись не уронить ничего, – покои для молодых господ готовы.
– Молодых господ? – не понял граф, но тут же сообразил. Одну ночь Роланд еще мог провести на женской половине вместе с его сыном, но никак не больше. Да и Родерику пора перебираться в мужское крыло.
– Наверху есть две спальни, – сообщил Тэм, – а также еще большой покой, что годится быть комнатой для занятий. С разрешения милорда, я перенесу туда книги из багажа.
– Правильно, – Конрад кивнул, и слуга со своим скарбом скрылся в правом крыле. Эвлалия же, наоборот, притормозила и выжидательно посмотрела на лорда. У нее в руках тоже были какие-то ткани.
– Ваша милость устали? – заботливо осведомилась она.
Граф Арден передернул плечами. В самом деле, после хлопотной ночи, да еще лазания по подземельям, мускулы его ныли. Не тот уже, что был двадцать лет назад! Постарел, отяжелел. Борода седая... Перед юной Лалли и то совестно. А она смотрит, как будто ему все еще тридцать лет!
Он признался, что в самом деле устал, натрудил старые кости. Радостно и с готовностью Лалли предложила размять их. В первой же небольшой комнатке наверху, служившей, наверное, запасной спальней, Эвлалия без всякого стеснения раздела своего лорда и принялась делать массаж.
Эта девушка была чудом. Она никогда ему не навязывалась. Но если только у него случалась нужда – кости там размять или просто мимолетно потешиться, она всегда была наготове. Как государь, хозяин гарема, сэр Конрад даже не считал это чем-то необычайным. Но теперь, будучи всего лишь графом и господином не более чем двух тысяч душ, мог оценить верность Эвлалии по достоинству.
Нет, она не соблазняла его. Только умело поглаживала, мяла мышцы, прогоняя усталость, и через недолгое время сэр Конрад почувствовал естественное возбуждение. Тогда она легла рядом, обняла, остальное предоставила ему.
Это тоже нравилось сэру Конраду. Он мог делать все, что угодно, а мог просто спариться с девушкой, чего ему как раз сейчас и хотелось. Быстро, без всяких затей, с облегчением. И как всегда, впустив его внутрь, Лалли прикрыла глаза в полном восторге.
Отдаваться ему было ее главное удовольствие.
Просто идеальная наложница...
Потом молча лежала рядом, снова гладила грудь, как он и любил.
– А что это ты притащила? – лениво указал граф на груду материи.
– Ее милость графиня приказала сшить белье новому господину.
– Кому?!
– Господину... Роланду.
– А! Графиня очень добра... Ты сейчас от нее?
– Нет... – тут девушка запнулась. – Я работала в нашей комнате. С Эльфридой. Мы кроили вместе...
– А что делает графиня?
– Ее милость заняты... – Лалли прикусила губу. – С сэром Роландом.
– Что?! – лорд Арден невольно вздрогнул, но тут же расслабился и рассмеялся. – Поистине – два сапога пара... Что значит тридцать лет вместе – мы даже изменяем друг другу одновременно!
И он откинул голову на постель, тихо продолжая смеяться.
Сцена в другой половине дома была куда более драматичной.
Едва сумев вытащить Роланда, окаменелого от стыда и горя, из гардеробной, Леонсия уложила его в свою кровать и безуспешно старалась вывести из ступора.
– Ну, успокойся, милый! – умоляла она, целуя.
Успокойся, ничего не случилось. Это я во всем виновата, опоила тебя...
– Зачем?! – в ужасе шептал он.
– Я не нарочно. Это вино должно было только помочь тебе. Помочь забыть все плохое. Почувствовать себя лучше, свободнее... Это гашиш, восточное снадобье, совсем небольшая доза.
– Как я мог!.. – не слушая, рыдал юноша. – Господи, как ты мог это допустить!
– Да успокойся ты! Милый, ну, перестань! – Леонсию, несмотря на трагичность положения, почти разбирал смех: – Не произошло ничего плохого. Посмотри на все с другой стороны.
– Во-первых, ты стал мужчиной.
Эта мысль, кажется, дошла до него. Рыдания стали тише. Это был его первый раз, с сочувствием поняла графиня. Бедный девственник семнадцати лет...
– Во-вторых, ты доставил мне удовольствие.
Роланд так удивился, что замолчал. Удовольствие?! Это... бесчестие было ей приятно?..
– Вы... не оскорблены, миледи? – осмелился спросить он.
Ничуть, – уверила его леди вполне серьезно.
– Так вы... простите меня? – робко выговорил Роланд, немного придя в себя. Настолько, чтобы осознать, что он лежит на кровати дамы голый, как Адам, а она нежно прижимается к нему и тоже едва одета.
При дневном свете он мог рассмотреть ее прелести и, как ни ново было такое зрелище, невольно сравнить ее тело со своим. Старше его, конечно, в матери ему годится, господи боже мой, у нее ведь дети почти его возраста, а какая красивая! Полные белые плечи, круглые груди, тяжелая нога, закинутая на его костлявое бедро. Не более и не менее чем языческая богиня, что забавляется со смертным! У земных женщин не может быть такой нежной кожи (откуда было знать Роланду, сколько притираний готовили для царицы бессчетные арабские и индийские лекари)!
Леонсия продолжала ласкать его. Еще через несколько минут Роланд ответил неумелым объятием. Намного более опытная, она знала точно, какими прикосновениями привести юного гостя в блаженную эйфорию, когда не уже не боятся и не протестуют.
И Роланд второй раз за час совершил страшное преступление, в этот раз прочувствовав каждый миг и получив огромное наслаждение.
– Ваш муж убьет меня... – это был даже не вопрос, а утверждение. И смерть казалась ему не только неизбежным, но и справедливым возмездием. Леонсия засмеялась:
– Не бойся, не убьет! Если бы он убил всех мальчишек, которых я приласкала, я бы в крови купалась.
– Их было так много?
Он уже перестал корчиться от раскаяния.
– Слышу голос мужчины, – похвалила дама с усмешкой. – Уже не боишься, правда?
– Боюсь, – признался он и спрятал лицо на ее плече. – Граф спустит с меня шкуру.
– И с меня?
– А как же... Он же ваш муж. Неужели он позволит...такое...
– Брось. Мой муж никогда не был ревнив, – совершенно спокойно заявила леди. Она не добавила, что отсутствие ревности – жизненная необходимость в таком мире, как мусульманский гарем.
Вынужденный держать в одном месте несколько десятков (а то и более!) праздных женщин, да еще в самом соку, повелитель не мог позволить себе ни чувствовать, ни тем более проявлять ревность.