Она стояла на крыше дома. После полудня солнце пригревало теплее, и дамы-затворницы пользовались случаем подышать свежим воздухом, не стесненные ничьим присутствием. Ну, если не считать часовых на башнях. Но ведь на стражу не принято обращать внимание? Темелин и ее служанки любовались видом глубокого оврага с речкой на дне. А Эстер подошла к зубцам другой стороны.
Неожиданно с нею рядом возник еще один силуэт.
– Леди Эльфрида! – учтиво приветствовала она высокую девушку.
– Леди Эстер! – скопировала ее поклон горничная графини. У нее вышло как-то насмешливо.
– Я не леди, – обиделась дочь Давида. – У моего народа нет титулов. К женщинам обращаются по имени, присоединяя имя отца.
– У нас тоже! – отозвалась северная красавица. – Мою мать звали Кристин, дочь Симона. А меня – Эльфрида, дочь Гарольда. Тальберг – это долина на севере Германии... Мы с мамой там жили, пока нас не увезли в рабство. А потом всем стали давать новые имена. У англичан принято, чтобы было и свое имя, и имя рода... Эльфрида Тальберг – звучит красиво и совсем по-английски. Леди Эльфрида Тальберг – не хуже герцогской дочери!
Веселье светловолосой девушки невольно заразило и Эстер.
– Значит, леди Эльфрида, мы с вами одинаково благородны!
– Черт возьми, совершенно верно! Вашу руку, леди Эстер!
У одной косы были цвета льняной кудели, у другой – как грива у гнедого коня. Глаза Эстер были темно-зеленые, а у Фриды льдистые, как осеннее озеро. И рост, и фигуры совершенно разного типа. Но обе почувствовали одно и то же.
На крыше стояли рядышком две близких подруги.
– Хорошо им! – указала Эльфрида на разгоряченных учебным боем рыцарей.
– Хорошо?.. Это же так тяжело, наверное, – возразила Эстер, глядя, как крепкие парни утирают обильный пот.
– Пусть и тяжело. Зато этих тряпок носить не надо! – северянка с яростью дернула себя за широкий подол.
Эстер удивилась. Фрида служила горничной – следовательно, вечно имела дело с юбками и туниками, рубахами, платьями, корсажами... За что она так их ненавидит?
– Красивое платье, – вежливо похвалила она.
– Вот именно! – с жаром подхватила Эльфрида. – Красивое! Из-за таких тряпок столько женщин погибло! Моя мать пыталась бежать...
Голос ее оборвался.
Дочь Давида тоже закусила губу. Не будь на ней длинного одеяния, золотых бус на шее и шарфа на голове, тот проклятый разбойник не схватил бы ее так легко... И не сумел бы так быстро оголить, если бы на ее ногах сидели кожаные лосины с мужским ремнем.
– А у них всегда есть оружие! – горничная обвиняюще ткнула вниз пальцем. – А у нас – никогда!
– Оно такое тяжелое... – неуверенно протянула Эстер. Ей хотелось согласиться с новой подругой.
– Оружие? Вовсе нет, – заявила та. – Можно подобрать по руке. Или выковать новое. Я знаю, слышала. Самые опытные воины говорят, что в бою главное – не вес оружия, а чтобы оно точно годилось для руки.
– И мужчины тоже не все одного роста, – нашла, наконец, аргумент дочь ученого ювелира. – Даже мой братик учится фехтованию, а ему еще тринадцати нет. А мы почему не можем?
Сказала – и испугалась. Слова вырвались без раздумия. Это была одна из тех мыслей, которые девушка столько лет прятала.
– Почему не можем? – словно эхо, подхватила Эльфрида.
Обе подружки воззрились одна на другую.
– Граф не позволит, – сказала тихонько Эстер.
– Я попрошу графиню.
– И мой отец...
– А что он тебе сделает? – по-бунтарски прищурилась северянка.
– Он может вообще забрать меня, брата и уехать.
– Вот уж нет! – с непонятным торжеством заявила Фрида. – Я все слышала. Граф с графиней как раз об этом шептались. Твой отец, брат и ты – вы все трое останетесь жить здесь. Навсегда!
– Почему?
– Вы невольники. Пленники. Граф вас не отпустит.
– Что?!
– Только не пугайся. Я так поняла, что граф Конрад этого не сказал мастеру Давиду. Тот думает, что он только немного поживет в замке, отшлифует пару камней, а потом уедет себе обратно в Кент... или там в Лондон.
– А на самом деле?..
– Сама подумай. Графу Конраду зачем мастер понадобился? Чтобы камни гранить. Зачем их гранить? Чтобы, не дай бог, не узнали, что у него есть неограненные и неотшлифованные. И сколько. А твой отец их увидит. И все точно будет знать, он же в этом специалист. И золото увидит, ему же для оправ понадобится... Разве после этого его можно выпустить?
– О Господи!..
– Да не пугайся ты! Твой отец всю жизнь графу прослужит, так и не узнав, что он – пленник. Если, конечно, ты не скажешь.
– Но это... Бесчестно! Захватить невинных людей, взять в плен... И держать в неволе!
– Так вас разве захватили? Вас спасли, – пожала плечами Фрида. – И поселили в крепости, где и тепло, и сытно, и безопасно. И обращаются по-благородному. И учат. И слова грубого не услышишь. Разве плохо?
– Но это обман!
– Ну, и что? – хладнокровию девушки с Севера возмущение Эстер не мешало. – Ни мастеру, ни вам с братом это не повредит. Где-то жить вам же надо? Работа отцу нужна? И где твоему братишке лучше – в твоем Кенте, где в него камни кидают, или же в Ардене, где он пажом служит, как графский сын, и делу учится?
– А тебе самой где лучше? В Кенте ты, как я понимаю, в своем доме жила. У отца под защитой. Но он же не воин! И соседи небось в гости не звали. Вера не та! Так было, подруга?
– Так, – против воли шепнула темноволосая.
– А в Лондоне что? Жених ждет? – угадала Эльфрида.
– Ждет. Только я не жду, – призналась, наконец, Эстер.
– Вот и не езжай в свой Лондон. Живи здесь. Делай, что душе твоей хочется!
– Чего душе хочется... – шепотом повторила девушка. Она подняла глаза, чтобы встретить прямой, гордый взгляд новой подруги.
Потом девушки молча повернулись и пошли вниз.
Когда, постучав и получив разрешение, Эльфрида ввела в будуар леди Леонсии свою темнокосую и чернобровую спутницу, граф с графиней как раз расположились у стола для важного разговора. Их обоих визит девушек явно застал врасплох.
– Милорд, миледи, – начала, поклонившись, горничная, давая второй девушке время овладеть собой.
– Могу ли я просить Ваши Светлости о небольшом одолжении? То есть, можем ли мы...– она запнулась.
– Если это не чересчур смело с нашей стороны, – вступила Эстер, – Мы просим оказать нам некую милость.
Изумленный лорд Арден только переглянулся с женой. Леонсия же подбадривающе кивнула:
– Разумеется, милые девушки. Фрида, не надо таких предисловий! Ни тебе, ни тем более нашей милой гостье мы ни в чем не откажем.
Горничная набралась смелости и заговорила свободно:
– Миледи, помните, у вас раньше были стражницы? Воительницы из племени туарегов?
– Помню, – усмехнулась Леонсия, – их пришлось оставить в Египте. В Англии этих девочек принимали бы за дикарок. А они настоящие воины, жаль, что здесь таких нет. Иногда женщины-воины могут быть очень кстати...
– Да, миледи! – Эльфрида радостно просияла и объявила:
– Мы с Эстер хотели бы стать такими воительницами!
Граф и графиня остолбенели.
Эстер поняла, что настал ее черед говорить.
– Милорд, миледи. Я понимаю... Мы обе с леди Эльфридой хорошо представляем себе, как это трудно и как это... необычно. Если желание наше кажется вам дерзостью, мы обе умоляем о снисходительности. Но если только это возможно... – она сделала паузу и продолжала уже другим тоном:
– Милорд, сегодня мне стало известно, что в отношении моего отца и всей семьи вы поступили... не совсем так, как я думала и как думает мой отец. Оставляя в стороне вопрос, честно ли это, я тем не менее прошу учесть, что моя судьба теперь не такова, какой была раньше. Отец мой будет служить вам всю жизнь, и то же, как я понимаю, ждет моего младшего брата. Не будет ли в таком случае разумным найти и мне службу? Разве это не лучше, чем содержать в доме праздную нахлебницу?
Суровость ее тона, сдвинутые брови и решительный низкий голос произвели впечатление на лорда Ардена. До сих пор он считал дочь Давида из Кента простой, скромной, хорошо образованной девицей из богатой семьи. То, что она может разгадать его планы и обвинить в недостойных намерениях, удивило его.