– Это не возбраняет нам с вами попробовать еще раз. Рискните, друг мой! Тем более, что выбора у вас почти нет. Вашим детям уже здесь понравилось. И леди Эстер тут свободнее, чем в любом другом месте.
Давид смолчал. Он уже слышал о желании дочери заняться военным делом. И у него хватило здравого смысла не устраивать ей скандала на глазах у сотни людей. Но это не значило, что он смирился.
– Свобода – хитрая штука, мастер. За пределами этой крепости вы были свободны. А вот ваша Эстер – нет. Тут вы жалуетесь, что попали в неволю, а она рада, что освободилась от необходимости подчиняться чужим желаниям. И если уж на то пошло, мне кажется, вы негодуете столь громогласно именно потому, что лишились не свободы, а власти над своей дочерью.
На это у Давида не нашлось ответа. Он только недовольно фыркнул и оглядел подземелье, ища, на чем бы выместить свое возмущение. И увидал слушающего их спор Торина Мак-Аллистера. У него достало такта остановиться и дать графу возможность переменить собеседника.
– Привет, Торин. Как съездилось? Дом для графини сняли?
– Сняли-то сняли, но я ваших лошадей в залог отдал. С повозкой.
– Ну, отдал и отдал. Вернутся. Это все, что ты хотел мне сказать?
– Может, выйдем отсюда? – предложил Торин. Его новости лучше было обсуждать наедине.
– Не возражаю. Спокойной ночи, мастер Давид, и постарайтесь не очень страдать в неволе. Во всем можно найти лучшую сторону, даже в рабстве. Поверьте, у меня большой опыт...
Вслед за своим начальником стражи, граф поднялся в свой кабинет и кивком велел Эвальду сторожить за дверью.
– Рассказывай.
– Место засады я, кажется, нашел, – без предисловий доложил Торин.
– Это в двух милях от границы ваших владений. Там лесная дорога изгибается зигзагом, и небольшой отряд можно спрятать за поворотом. Но зато и наш конный резерв никто не увидит. Правда, для лучника нет подходящего места у дороги, придется ему стрелять издалека. Так что если они там засядут, у нас шансов больше.
– Они могут также просто встретить повозку на прямой дороге. Если есть кони, могут пустить навстречу несколько верховых, а остальные в это время подскачут со боков. Это даже более вероятно, едут-то люди в основном безоружные, а от охраны в таких случаях толку не много... Зависит от того, сколько у них людей и какие они. Чтобы налететь на полном скаку, да еще из лесу, где лошадь может споткнуться или даже запутаться в кустах, нужны опытные наездники и хорошие кони.
– Вообще-то оба варианта для нас выигрышные. Какие бы ни были у них люди, наши намного лучше. Даже против верховых мы несколько минут продержимся без труда, а там подоспеет наш резерв.
– Значит, все в полном порядке? – прищурился лорд Арден. – А мне почему-то кажется, что ты говоришь не все. Что-то произошло?
– Произошло, – кивнул задумчиво Торин.
– Расскажешь мне?
– Нет.
– Почему?
– Я поклялся.
– Вот как? – удивился граф. – Добровольно поклялся?
– Добровольно.
– И ты уверен, что твое молчание не повредит ни мне, ни другим людям?
– Почти уверен, – ответил Торин.
– Значит, все-таки не совсем?
– Не совсем... Ну, почти совсем, – поправился он.
– Но тем не менее, ничего не расскажешь?
– Не расскажу.
– Что ж, ничего не поделаешь. Я тебе доверяю. Но о чем же, в таком случае, ты хотел побеседовать?
Торин поежился в нерешительности, ему вообще не свойственной:
– О... О вашей дочери, милорд. О леди Хайдегерд.
– Хм... Вот, значит, о чем речь, наконец.
Сэр Конрад вздохнул.
– Я слушаю.
– Милорд. Я имею честь просить руки леди Хайдегерд, – заявил он.
– Да неужели? И давно ты так решил? – прищурился граф.
– Вчера. Когда она сказала, что вы намерены выдать ее за меня.
– Так и сказала?
– Именно так. Ну, или почти так.
– В каком смысле «почти» ?
– В том смысле, что вы бы не возражали, если мы с ней поженимся.
– А! Ну что ж, я и вправду не возражаю, – пожал Конрад плечами. – Это все? Ты доволен ответом?
– Милорд! – возмутился Торин. – Речь идет о счастье молодой леди! Вашей дочери!
– Сынок, – снова вздохнул граф Арден, – ты сделал предложение и получил ответ. Положительный. Чего тебе еще надо?
– Чтобы Хайди была счастлива. Я ее люблю. Я ее всегда любил. Еще с детства. А теперь ей пришла пора, ну, понимаете... Ей пора замуж.
– Что, мучает тебя? – подмигнул сэр Конрад. Ему ли не знать, чем развлекаются юные девы.
– Я не жалуюсь, – пожал плечами молодой рыцарь. – Пусть играет, если ей хочется. Но все же ее замужество – это очень серьезный шаг, и не понимаю, почему вы об этом так шутите...
– Торин! – прервал его сэр Конрад, и с лица его сошла усмешка: – Ну, сам подумай, за кого я могу ее выдать? За кого-нибудь из местных баронов? Или за иностранного принца? Как ты думаешь, с кем Хайди будет счастлива?
– Есть, наверное, достойные женихи... Хоть бы и при дворе короля.
– У этого короля такой двор, что и родная дочь мужа не нашла, – фыркнул граф. – И даже если бы нашелся высокородный и красивый герцогский сын, ты представляешь себе, чего от нее будут ждать? Быть благочествой католичкой, рожать детей, подчиняться мужу и, не дай бог, не позволить никакому другому мужчине прикоснуться к себе.
По-твоему, моя Хайди будет при этом счастлива? А ты знаешь, что ее невинные игры вроде вашего вчерашнего развлечения считаются здесь смертным грехом, и если женщину на таком поймают, она не то что мужа, и жизнь может потерять. Даже герцогиню не пощадят!
– Уж будто все они тут такие благонравные...
– Они не благонравные. Они прятаться умеют. А наша с тобой милая девочка не умеет! Она до сих пор в глубине души убеждена, что все мужчины вокруг созданы для нее, и только по доброте душевной мучает одного тебя, зная, что ее все равно простят... В том-то и дело, она уверена, что ее простят, что бы она ни сделала, она ведь никогда не сделает ничего плохого!
– Она чудесная девушка, милорд. В ней нет ни капли зла. И она не хотела меня мучить. Она совершенно искренне предложила, чтобы, раз уж она мне обещана, я ее взял даже без свадьбы.
– Вот именно! – сэр Конрад даже вскочил. – Просто так и сказала! Без задней мысли, без хитрости и без кокетства. Если бы ты в самом деле решил воспользоваться ее предложением, она бы отдалась без сопротивления. А за такое здешнюю девушку ославили бы блудницей, прокляли на веки веков и из дому выгнали. Так как я могу позволить ей выйти за кого-либо, кроме тебя? Только ты, и никто другой. Так что не удивляйся легкости моего согласия. Можешь жениться хоть завтра.
Торин не ответил. Он только удивленно взглянул на графа, опустил голову в прощальном поклоне и ушел.
Глава X
Голова отца Пантора, почтенного помощника келаря Святой Анны, жестоко болела. И с подобающим раскаянием он твердил про себя, что это его собственная вина. Разве так уж необходимо было за завтраком выпить все, что гостеприимный замковый повар, дай ему Бог здоровья, наливал в кубок достойного монаха? Повар – он же мирянин. Да еще из таких дальних мест, где, верно, и не слыхали о жесткой дисциплине, отличающей прославленную обитель Святой Анны. Достоуважаемый инок мучился похмельем и совестью. Что подумает о братии Святой Анны этот могущественный лорд, а уж что скажет его леди – лучше и не предполагать!
И ведь надо же такому случиться в день отъезда! Знал же еще вчера: завтракать – и в карету! Ну, что за причина: мол, леди задержалась в своих покоях. Они всегда опаздывают. На то и леди. А ты, уважаемый брат, сиди и жди! И нечего было пробовать то вино, что лорд любезно передал для самого аббата!!!
Попробовав этого вина – совсем капельку! – отец Пантор уснул так основательно, что пробудился перед самым обедом. И его младшие собратья тоже. И расплатой за грех чревоугодия и невоздержанности была ужасная головная боль.
– Прошу вас, святые отцы! – воззвал Герт Ладри, ставя на дубовый стол кувшин и несколько кубков. – Это вам поможет. Чудесный отвар, после него голова совершенно новая. Как рукой снимет всякую хворь. Потом еще чуток отдохнете, и все забудется.