Как и следовало ожидать, никакого ответа от дуба он не дождался. Постояв несколько секунд, он сердито скривил губы. Дошел, однако... Уже языческим богам молитвы творю. Нет никакого Керна, это все сказки. Не найдем оленя, придется довольствоваться зайцами. Ничего, мужики и такое любят.
Но вдалеке едва слышно хрустнуло. Может, твердый наст, может, ветка. Кто-то четвероногий тихонько пробирался сквозь заросли.
Торин не поверил глазам. Из туманного сумрака выбирался молодой олень. Он припадал на одну ногу и потому был недостаточно ловок, чтобы идти бесшумно... Но Торину было все равно, по какой причине животное оказалось на виду. Затаив дыхание, он поднял лук и спустил стрелу.
Олень упал.
Очевидно, это услышали остальные охотники. В один миг окружили жертву и изумленно уставились на своего командира. Но он ничего не мог им объяснить. И не хотелось ему.
– Годовичок, – со знанием дела определил Эвальд, – хотя и немного моложе. Неплохое мясо, для этого времени года... Лучшего все равно не найти.
Торин молчал. Ребята сами увязали тушу и погрузили на вьючную лошадь. Потом довольной гурьбой двинулись в обратную дорогу. Он остался один, снова подошел к молчаливому дереву и поклонился:
– Спасибо тебе, добрый Керн. Если когда-нибудь тебе понадобится от меня помощь, дай знак. Только чтобы я понял. И я не подведу.
Глава XIII
Графиня Арден придирчиво оглядывала наряд своего мужа. Не то, чтобы она не доверяла Маркусу или вкусу сэра Конрада, но одеваться для встречи с крестьянами, да еще готовыми к бунту, не так просто, как кажется. Нельзя ни выставить напоказ роскошь, что раздражает, ни проявить лицемерие, вырядившись простым старым воякой.
Нельзя надевать доспехи, это трусость, но и без оружия появляться графу не к лицу. И еше выбрать такой меч, что не мешает сидеть у стола, и в то же время не выглядит простым украшением... А еще надо, чтобы наряд графа не был таким же, как у сопровождающих его рыцарей.
Опять тонкости дипломатического этикета, хмыкнул про себя Мак-Аллистер. Впрочем, в этом вопросе он полностью доверял графу. Сам он, как и его неизменный Гарет, был одет по-походному: полотняная рубаха, кольчуга без рукавов, перевязь с мечом и кинжалом, а поверх всего – плащ из толстого сукна, опушенный мехом. Закат и Сармат уже ждали, сердито косясь друг на друга. В отличие от своего хозяина, послушного оруженосца, Сармат не был склонен признать рыцарского коня своим вожаком.
В конце концов, тонкое социальное различие между членами отряда выразилось, во-первых, в более ярком блеске кольчуги графа и в цвете его плаща – не сером, а темно-бордовом. Еще сэр Конрад украсился золотым крестом на цепочке, видным из-под плаща, чтобы проявить должное благочестие. Куда больше роскоши было в уборе Ворона: он блистал серебром уздечки и декоративными стременами.
Роланд Арден был одет в куртку из замши, украшенную железными кольцами, и суконный плащ. В этом наряде, сшитом старательными руками Эвлалии, он выглядел взрослым, независимым мужчиной, и был также вооружен мечом. Его серьезный вид оттенялся светлой накидкой и заячьей шапочкой Родерика, который скакал рядом с ним без всякого оружия и вообще выглядел моложе, чем обыкновенно.
Вся группа производила необычайно положительное впечатление. Особенно привлекал внимание Гарет: через его седло была перекинута оленья туша.
Брайан Вулидж издали заметил благородную кавалькаду и выбежал навстречу с приветливыми поклонами.
Граф увидел перед собой человека еще не старого, крепкого, с лицом добродушным и открытым. Он был опрятно одет в домотканые штаны и рубаху, с кожаным передником поверх всего. Да и в столовом зале корчмы, стены которой светили ветхостью, не было обыкновенной для подобных мест паутины и запыленных углов. Земляной пол был выметен и присыпан песком.
– Ваша светлость! – корчмарь казался искренне обрадованным.
– Привет, мастер Вулидж, – кивнул с седла граф. – Я слышал, твое заведение славится своим гостеприимством.
– Мы всегда рады благородным гостям, – поклонился корчмарь. Он не оказывал, однако, излишней угодливости. Это графу понравилось.
Как требовал этикет, Торин спешился первым и помог господину. Родерик с Роландом покинули седла сами и пошли впереди. За ними в зал вступил граф Арден. Гарет помог подбежавшему мяснику стащить мертвого оленя. Потом привязал всех лошадей и тоже вошел внутрь.
Разумеется, им предоставили самое лучшее место. Было бы трудно не предоставить: в корчме, кроме них, находился только юный Рон и два местных плотника, зашедшие выпить пива и договориться насчет ремонта. Теперь, когда у него появились клиенты с деньгами – рыцари Ардена – Вулидж мог позволить себе роскошь починить подгнившие стены.
Лично приглядев, как опытный Тодор разделывает оленя, Вулидж поспешил сообщить высокому гостю:
– Мясо вашей милости будет готово через час. Осмелюсь заметить, превосходная добыча. В это время года трудно добыть хорошую дичь! Желают ли ваши милости свежего пива, пока будет готовиться жаркое?
– Ничего, мы не торопимся, – ответил граф Арден снисходительным тоном. – Почему не посидеть в чистом помещении. Это ваша супруга, дочь Джона Баррета, содержит его так достойно?
– Совершенно верно, ваша милость. Моя Гленда не терпит грязи.
– Здорова ли она? И ваша малютка?
– Благодарение Господу, обе в порядке, – Брайан Вулидж торопливо перекрестился, отгоняя сглаз. – Не подать ли пива вашим милостям?
– А вина у тебя нет? – поинтересовался Торин, переглянувшись со своим господином.
– Есть, ваша милость,– поклонился хозяин, – припас по случаю один бочонок. Сейчас же открою, с позволения вашей милости.
– Нет, погоди! – остановил его граф.– Бочонок принеси, а открывать будем позже. Пока что в самом деле подай пива... И вот что еще. Где твой мальчик?
– Я здесь, ваша милость, – пролепетал из темного угла Рон, до этого неподвижный от охватившего его почтения.
– Иди-ка на свет, – поманил его сэр Конрад.
– Тебя зовут Рон? Рон Дейни, сын старосты? – строго спросил он.
– Точно так, с-сэр...
– Можешь ли ты сказать, где сейчас находится твой отец?
– Мой отец?– удивился мальчик, но почтительно ответил: – Он дома, сэр...ваша милость. Они с братьями перебирают солому.
– Что они делают? – подал удивленный голос Родерик.
Он был уже хорошо знаком Рону, и тот заговорил свободнее:
– У нас в сарае лежат снопы, на крышу для Томовой избы. За зиму кое-что сгнило, так надо перебрать, перевязать...
– С соломой все ясно, мальчик, – перебил добродушно граф, – но им придется отложить это полезное дело. Беги сейчас домой и пригласи твоего отца сюда. Да и братьев захвати, пусть и им достанется. Скажи, граф убил оленя и желает разделить его с достойными поселянами. И если еще кого староста пожелает привести, скажи, я всех угощаю. Тут, мол, есть бочонок вина, и пиво у хозяина имеется... Однако разговор с отцом твоим будет серьезный, о делах важных, так что бездельников каких-нибудь пускай не зовет. Кто достоин, сам выберет, я полагаюсь на него. Так и скажи.
Рон отвесил поклон, больше похожий на удар цепом, и выскочил таким аллюром, что из-под его пяток полетели комки грязи. Причем они были ненамного меньшие, чем от копыт скачущего коня.
По крайней мере, этот отпрыск старосты не страдает отсутствием почтения к сюзерену, усмехнулся про себя Торин. Интересно будет взглянуть вблизи на его старших братьев.
– А что, мастер Вулидж, – начал Конрад благожелательно, – корчма ваша, как видно, давно построена?
– Ее строил мой дед, милорд, – ответил Вулидж учтиво, но с явной гордостью. Быть третьим поколением корчмарей, верно, было так же почетно, как потомком графского рода.
Сэр Конрад быстро прикинул. Дед Брайана Вулиджа строился еще в те времена, когда царствовал Генрих II. И не в последние его годы, истерзанные мятежом и безвластием. С тех пор много воды утекло. А внуку достались только обветшалые стены...
– Сколько она стоит, по-вашему? – задал он бесцеремонный вопрос.