Спускаемся со всеми вниз, там для нас уже приготовлены столы с едой. Давимся пирожными, которые разложили наши девчонки, запиваем колой, хватаем еду руками. Вскоре набиваю пузо так, что уже не могу двигаться. Хочется завалиться спать прямо здесь, на земле.
Но нас уже ждут два автобуса. Один — для нашего взвода, другой — для всех остальных. Заходим туда, и Мояль кричит:
— Ботинки не снимать! Мне тоже с вами ехать! «Ага, непременно», — думаю я про себя и, усевшись, первым делом стаскиваю задубевшие ботинки. Носки от пота прилипли к ногам, и я с треском отдираю их. Приедем на базу — выкину их, да и ботинки уже пора менять. Вонь в автобусе стоит ужасающая, но мы настолько к ней привыкли, что уже не обращаем внимания. Вся усталость, накопившаяся за неделю, вдруг возвращается, и мы засыпаем уже метров через сто после того, как автобус трогается. Посреди дороги вдруг просыпаюсь, распахиваю рубашку и, увидев на груди два пятнышка засохшей крови, удовлетворенно засыпаю снова. Закончили. Долгие полтора года мы ждали этого дня.
Когда мы возвращаемся на базу, Мояль дает нам время привести себя в порядок, раздает пропуска, и нас выпускают в увольнение на целую неделю. Я надеваю выходную форму и прикрепляю к ней новый значок — теперь я настоящий боец.
12
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете.
Я стоял на улице Кинг Джордж в Иерусалиме возле кофейни «Арома», и, как и все, кто кого-то ждет и у кого еще есть время, курил. Было жарко, впрочем, в это время года в Израиле всегда так. Опять же, армейская парадная форма делается из стопроцентной синтетики и абсолютно не добавляет прохлады.
Улица, на которой я стоял, была оживленной, машины ехали сплошным потоком, что тоже обычно для «святого города»; дороги здесь довольно узкие, вечный трафик. Я докурил, посмотрел на часы — пора бы ей уже быть.
Машина отделилась от сплошного потока и затормозила возле тротуара. Вот и она. Я открыл дверь:
— Привет, Орианна!
— Привет! Как дела?
Моя старая армейская знакомая в гражданских шмотках выглядела гораздо лучше, чем в форме. Но это, по-моему, характерно для каждой девчонки. Наша армейская форма просто отвратительно портит женскую фигуру. Мне кажется, что это сделали специально, чтобы у солдат не было лишних мыслей во время службы. Но, если честно, в армии о девчонках думаешь всегда.
— Ну, сколько я тебя не видела! Рассказывай, что нового!
— Да что нового? Армия, трахают понемногу, операция за операцией, тренировки и учения, ничего особо не меняется. Что у тебя?
— Нормально, получила сержанта, теперь ответственная за составление учебных программ для таких, как ты.
— Прикольно. Куда идем?
— Я знаю тут одно место, сейчас приедем.
Еще пару минут петляем по улицам белокаменного города. Старые дома, узкие улицы. У этого города очень большая история. Он помнит царя Давида, помнит римлян, помнит, как распяли Христа, помнит крестовые походы, власть Османской империи, и совсем недавно по меркам истории ушли отсюда британцы. Каждая культура насаждала свою архитектуру, свой стиль жизни. Все это оставило неизгладимый отпечаток на Иерусалиме.
Еще две минуты езды — и мы на месте. Через пятнадцать минут находим парковку и заходим в кафе «Тмоль Шилшом». Место действительно классное. Кафе и книжный магазин одновременно. Все стены заставлены стеллажами с книгами, а посередине стоят столики. Можно взять любую книжку и прямо тут почитать, а если понравится, то и купить. А официанты всегда принесут тебе что-нибудь выпить. В таком месте приятно сидеть, попивая чаек на травах или коктейль, почитывая книгу на каком-нибудь доступном тебе языке, и задумчиво курить. Или встречаться со старыми друзьями, как Орианна и я. Я взял капучино, она чай с мятой. Мы сидели и общались, что у кого, о старых знакомых, о загранице, и, конечно же, об армии. Только в Израиле парень с девушкой на свидании могут говорить об армии — причем часами.