Я прижимаю цветы к груди и с волнением наблюдаю за тем, как муж рассматривает нашего сына. По его лицу невозможно понять эмоций, поэтому меня начинает слегка лихорадить. Кажется, Вик в шоке, и ему трудно дышать.
У меня кружится голова, и я вгрызаюсь в щёку изнутри, чтобы не потерять равновесия. В этот самый момент супруг поднимает на меня взгляд, полный слёз, и дрожащим голосом говорит:
- Он прекрасен. – Трясёт головой, снова смотрит на сына и бормочет. – Прекрасен, господи, он – копия ты, Полин.
Я прерывисто выдыхаю и поправляю уголок одеяла с вышивкой. Прислоняюсь к плечу Виктора и закрываю глаза. Теперь мы втроём, и пусть так будет всегда. Больше нам никто не нужен. Я уговорю мужа уехать из этого города, и всё останется позади.
- Домой? – Спрашивает Вик, целуя меня в макушку.
- Домой. – Киваю я.
Охранник открывает перед нами дверь, и мы спешим к большому черному седану, припаркованному прямо у входа. С неба накрапывает дождь.
Через полминуты мы отъезжаем от здания клиники. Ярослав спит в люльке, установленной на заднем сидении. Рядом мы с Виком, по обе стороны от него. Муж не может оторвать взгляда от сына: сидит, склонившись над ним, и улыбается, разглядывая его черты. А я медленно погружаю нос в шикарный букет и глубоко вдыхаю аромат роз. Нежные лепестки приятно щекочут лицо.
- Ты всё уладил? – Спрашиваю я, выныривая из сладкого запаха цветов.
- Кажется, да. – С сомнением отвечает муж. Он тянется и берёт меня за руку. – В любом случае, я уже сказал Марку, что категорически против сделки с испанцами. Они - опасные люди, и могут оставить нас ни с чем. Лучше не рисковать и остаться при своём.
- Когда ты сказал ему? – Осторожно интересуюсь я.
Вик поглаживает мою руку.
- Вчера.
- И что он?
Муж нервно рассмеялся.
- Рвал и метал. Он считает меня безумцем, Полин. – Виктор печально усмехается и трясет головой. – Да как обычно. Но мне плевать, что он обо мне думает. Главное – это вы с сыном.
- Марк грезит богатствами, и он не отступится. – Встревожено говорю я.
- Это наше общее дело, и такие серьёзные вопросы решаем мы оба, поэтому Марку придётся со мной считаться. – Твёрдо говорит Вик.
- Конечно. – Я прячу взгляд.
Мы оба знаем, что Марк не смирится. Он чёртов псих, готовый пойти на всё, чтобы осуществить то, что задумал, и получить то, что, как он считает, ему принадлежит. А мы для него лишь кость в горле – единственные, кто мешает единолично управлять капиталами фирмы. И это меня пугает.
- Я всё улажу, ты не должна об этом переживать. – Успокаивает муж.
Я сжимаю его ладонь.
«Если бы ты только знал, Вик… если бы знал…»
В лобовое стекло машины с треском и шумом бьет дождь. Настоящий ливень. Похоже, погода не слишком рада нашему возвращению.
- Ты устала? – Скорее, утверждает Виктор, чем спрашивает.
- Немного.
- Приедем, и я сделаю тебе ванну. – Его рука перемещается выше и касается моей щеки. Вик гладит моё лицо, и я закрываю глаза. – Спасибо за этот подарок, Полин. Не знаю, чем заслужил его. И тебя.
Мне не хочется размыкать век. Пусть этот момент останется на паузе, мне в нём так хорошо.
Наше молчание прерывает охранник, сидящий на пассажирском сидении справа от водителя:
- Через минуту будем на месте, Виктор Андреевич!
- Отлично. – Отвечает муж, пытаясь рассмотреть хоть что-то за темными стеклами автомобиля.
В эту секунду мои мысли уже в детской комнате, которую я оформляла для Ярослава собственными руками. Я представляю, как положу его в кроватку цвета слоновой кости, сяду рядом и буду любоваться тем, как сладко он спит.
- Что это? – Успевает произнести водитель, вглядываясь в тёмное пятно на дороге. И тут же мы слышим какой-то странный глухой звук.
«Тыц, тыц».
Всё происходит слишком быстро, поэтому я не успеваю понять, что это было. Перед глазами лишь успевает пронестись картина: водителя словно пришивает чем-то к креслу. Он дергается и падает головой на руль. Автомобиль начинает швырять по дороге, затем заносит в сторону обочины, туда, где обрыв, несколько раз переворачивает, а затем… наступает тишина.
Это происходит в считанные секунды, но перед глазами проносится вся моя жизнь. Я инстинктивно вцепляюсь в люльку, но машину швыряет и дважды переворачивает. Уши закладывает криком, и не я сразу понимаю, что это мой собственный голос. Я кричу.