– Я серьёзно – прекрати! – резко повысила она голос, так что все точно на нас смотрят теперь. – Я дала тебе жизнь, дарила подарки и давала деньги, чтобы ты могла жить нормальной жизнью.
– Но ты не дала мне самого главного – места в твоей жизни. Так зачем теперь вовлекать меня в нее? Скажи прямо: что тебе от меня надо? – холодно спрашиваю у нее. Голова болит, кажется, у меня поднялась температура.
– У жениха есть старший брат, я думаю, он подойдет тебе. Поэтому я хочу, чтобы ты поехала с нами, ты часть нашей семьи и должна там быть, как и на свадьбе.
Ее слова вызвали у меня истеричный смех.
– Квартиру хочешь у меня забрать, да? – смеюсь холодно, а ее лицо становится бледным. – Семья, скажешь тоже! Да кому она нужна?!
– Но твоя сестра хочет, чтобы ты поехала. Я понимаю, что меня ты ненавидишь и презираешь, но она-то тут причем? За что ты так ее не любишь? – попыталась она меня образумить, но вызвала исключительно горькую улыбку.
– Ты не дала мне и шанса полюбить ее, – я поднялась на ноги, схватила свою сумку и выбежала из кафе, забыв про зонт. Только под ливнем о нем вспомнила. Ладно, забыла и забыла.
До дома я добралась, уже дрожа от холода. Сейчас выпью что-то от простуды и завалюсь в кровать, сил на ванну уже нет. На площадке дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта. Меня это не удивило, они часто ее не закрывают, да там и воровать нечего. Открыла свою дверь, закрыла ее за замок и на ходу принялась снимать с себя мокрые вещи. Меня не хватило даже чтобы поставить чайник, не то, что выпить лекарства. Залезла под одеяло, дрожа от холода, и почти сразу окунулась в ещё один кошмар.
Глава 5. Графиня
Знаете, когда в книге очень много жести, она вызывает отвращение. История отталкивает от себя, неважно насколько прекрасны герои и как интересен сюжет, мало кого привлекают ужасные подробности. Хотя и на такую жесть найдутся свои почитатели, любители реализма, например, но такая книга явно не рассчитана на массового читателя. Массовому читателю нужны единороги, принцы, любовь до гроба и всякое такое, чего в настоящей жизни нет. Я бы тоже не отказалась, если бы мне снилось, например, романтическое свидание с красавчиком, а не жестокая сцена убийства.
Самое ужасное, что я не могу перемотать неприятную сцену, как в фильме, или пропустить несколько страниц, как если бы просто читала книгу. Не могу даже отстраниться от всего происходящего, я словно действительно там и это пугает меня. Все слишком реально, я даже чувствую запах гари, будто бы на самом деле дышу удушающим дымом.
В книге сцена смерти графини Ратморской описана от силы тремя предложениями. Ночью, после бала и очередного избиения, Анри слетел с катушек и убил свою приемную мать, после долгих лет издевательств и побоев. Скупо, одна суть, без подробностей. Старая стерва получила по заслугам – так можно решить с первого взгляда. Никто из читавших, наверное, и не обратил внимания на строку о том, что Анри был с ней безжалостен, как и она с ним. Одно дело читать подобное, а другое видеть собственными глазами. Людям со слабой психикой лучше удержаться от прочтения следующих двух страниц или даже трех, а те, кто рискнут, лучше запаситесь валерьянкой.
Женщина худая настолько, что костлявые плечи кажутся неестественно хрупкими, лежит на полу. Пышное бордовое платье с россыпью алых камней на лифе немного разодрано и укрывает пол пышным веером. Коричневые волосы собраны в высокую прическу с обилием кудрей, что укрывают алеющий от ее крови дорогой ковёр. Она всхлипывает, глядя на своего убийцу испуганными карими глазами. Веер морщин на ее лице в районе глаз и губ указывают на возраст от сорока до шестидесяти. На лице заметны остатки косметики, она любит ярко краситься и наряжаться, привлекая к себе внимание.
Все должны смотреть на нее, вероятно, поэтому в этой комнате столько зеркал. Кажется, это спальня в викторианском стиле, роскошь несопоставимая с обшарпанным домом барона. В зеркалах отражается худощавая фигура убийцы и сама графиня, а ещё огонь. Языки пламени начинают свой танец медленно, сначала заставляя тлеть тяжелые портьеры и дорогие гардины, чтобы потом неистовой пляской поглотить всё. Кто-то перевернул подсвечник, и свечи подпалили шторы. Едкий дым въедается в глаза, нужно уходить, но никто из здесь присутствующих не может этого сделать.
Тонкие, длинные пальцы сжимают шею женщины так, что ее глаза вот-вот вылезут из орбит. Она судорожно открывает рот, пытается дотянуться окровавленной рукой к шее, но не может. Ногти на правой ладони сломаны до кровавого месива, а левая рука прибита к полу ножом для писем чуть выше локтя. При этом женщина все ещё пытается дотянуться до хлыста, что валяется всего в нескольких сантиметрах от ее руки.