Выбрать главу

Ветерок аккуратно прошел по броду, не замочив брюха.

Однажды перемычка кедрового стланика оказалась настолько узкой, что Гераська напрямую повел через него лошадей. Сам шел впереди и тянул за собой Голубку. За Голубкой шагал груженный вьюками Ветерок, за ним Витька.

Ветерок всю дорогу шел сам. Но в кедровом стланике пошел неохотно, и Витьке пришлось взять его под узду. Неожиданно он круто развернулся и ходко зашагал своим следом обратно. Витька не смог его удержать, и Ветерок решительно выбрался из стланика.

— Как же ты его упустил? — рассердился Гераська. — Всего метров сорок осталось.

— Он не взнуздан был.

— Чего же не взнуздал? Разве можно? Нашел лошадиную голову — и ту взнуздай.

Витька бросился догонять Ветерка, а Гераська привязал Голубку и направился посмотреть, что за дорога дальше, за стлаником. Там оказалось узкое каменистое ущелье — громадная трещина в горах. Через нее лошадям не пройти. Нужно было искать другой путь. А Ветерок и не думал убегать. Он вышел из кедрача и встал. Когда Гераська вывел назад Голубку, Ветерок неторопливо двинулся в заросли шеломайника.

Витька кинулся было остановить его, но Гераська сказал:

— Пройдем маленько за ним. Он тут с геологами бывал. Может, знает дорогу.

Ветерок вывел к старому руслу реки. Оно было сухое и во многих местах уже заросло травой. Вдоль русла ровными грядами лежали мелкие камни. Когда‑то их так уложила быстрая вода.

Была Гераськина очередь ехать верхом. Он забрался в седло и, довольный хорошей дорогой, принялся дразнить кукушек.

— Ку–ку! Ку–ку! — покрикивал Гераська.

И к нему со всей округи летели кукушки. В простой крик птицы ему удавалось вложить нотки, которые будоражили кукушек. Он кружили над Гераськой, шипели, чуть не бросались в лицо. Перестал «куковать» — и кукушки тут же разлетелись.

На берегу сухой реки шеломайник рос так же буйно, как у воды.

— Смотри, — кивнул Гераська на медвежьи следы, — по всему песку натоптали.

Они свернули на медвежью тропу — она была им по пути. Прошли немного — и сразу увидели медведя. Он шел им навстречу.

Ветерок звякнул удилами, медведь заметил людей и кинулся в шеломайник. И там он наткнулся на другого медведя, который спал возле тропы. Перепуганный зверь спросонок выскочил на тропу и попал между лошадьми. Все бросились врассыпную. Тропа опустела, а по шеломайнику стояли хруст и шум.

Витька забрался на сухую коряжину и увидел поверх шеломайника голову Гераськи, которая резко поворачивалась то в одну, то в другую сторону.

Увидев Витьку, Гераська крикнул:

— Во как! То нету ни одного, то чуть не стоптали. Смотри, как улепетывает.

На сопку вверх по крутому склону бежал медведь. Голубку едва поймали. Она шарахалась от людей и от любого звука. Вместо того чтобы идти дальше, Витька принялся записывать на карточки биологических наблюдений все об этих медведях. Гераська не возражал: все «научники» делали так, когда встречали зверя или птицу. Но когда Витька стал останавливаться возле каждой медвежьей кучи и заполнять на нее отдельную карточку, терпение Гераськи лопнуло. Его возмущал такой объект исследований, он вел лошадей дальше, а Витька догонял его бегом.

На отрогах гор заросли кедрового стланика смыкались в обширные массивы. Между ними все труднее становилось отыскивать проход. Едва заметная медвежья тропа окончилась небольшой ямкой, рядом с которой лежал медвежий череп.

Гераська покачал головой:

— Делал, делал тропу — и сдох от такой работы.

Витька забрал череп, положил в полиэтиленовый мешок и приторочил к вьючному седлу Ветерка.

— Вот видишь, — показал Гераська на гнилые медвежьи зубы, — и у медведя, бывает, зубы болят. Идешь, а у него зуб ноет. Глядишь — и отлупит под горячую лапу.

Лошадей завели в горный ручей и по нему побрели сквозь массив кедрача. Всех измучили скрытые под водой камни и белая пена, от бега которой кружилась голова. На ровном, пологом склоне расседлали лошадей, поставили палатку. Поляну окружали скалы, каменистые россыпи, заросли стланика. Витька развел костер. Гераська нашел сухой изогнутый ствол камчатской березы и нес его на плече к костру. Витька побежал навстречу, хотел помочь.

— Один донесу, — сказал Гераська. — Что это за бревно. У меня дед такими дрался.