Я отсела в кресло и выдохнула. Всё-таки этот паршивец своими заглядываниями под подол мне здорово мешал.
— Сегодня мы с вами просто познакомимся. Пусть каждый из вас расскажет о себе то, что пожелает.
Они переглядывались, ухмылялись, но брать слово никто не торопился.
— Тарас? — повернулась я к пареньку в пестрых шортах. — Я уже кое-что о тебе знаю, так что давай с тебя и начнём. Точнее, продолжим знакомство.
Он пробурчал что-то невнятное, бросив зачем-то беглый взгляд на Алика.
— Хотите послушать наши откровения? — хмыкнул парень с подоконника. — Покопаться в наших грязных мыслишках?
— Работа такая, — обреченно развела я руками.
— Ну, слушайте, — с глумливой ухмылкой продолжил он. — Я здесь, потому что чпокнул свою сестру. Двоюродную. А предки не оценили.
— Герыч, главное, чтоб сестра оценила, — бросил ему один из парней.
Ну… скажем так, это было очень своеобразное «знакомство». Золотые мальчики вываливали самые грязные подробности своей жизни до лагеря. Причём с таким азартом, словно старались друг друга переплюнуть: кто хуже. Кто-то сидел на тяжелых веществах, кто-то не поладил с законом, но у большинства рассказы сводились к сексуальным похождениям, если не сказать извращениям. И групповушки — это было ещё самое безобидное.
Я слушала этот поток с каменным лицом, даже нет, иногда удавалось выдавить улыбку или отпустить комментарий, хотя в душе просто ужасалась. Кто эти люди? Что у них в головах?
— Предки — тупые, даже не замечали, когда я вштыренный ходил. Думали, бухнул. Или вообще ничего не думали. Пока я, короче, дом не сжег.
Затем тот парень, который лежал на полу, перекатился набок, подпёр щеку рукой и буднично продолжил:
— Вообще-то я по девкам. Но раз что-то скучно стало… Тут пришёл ко мне корешок, посидели, выпили, дунули. А у горничной сын был. Вечно тёрся рядом, наш ровесник. Мелкий такой, жеманный чмошник. Мы его позвали, типа, посиди с нами, расслабься, ну и потом…
Вот тут мне стало плохо. Противно, мерзко, гадко. И ведь рассказывал он об этом, как о занятном приключении, если не о подвиге. Хотя, может быть, рисовался, пришла вдруг мысль. Похоже было. Уж очень они все старались показать себя чудовищами, прямо соревновались, кто гаже историю расскажет.
— Батя отвалил бабла горничной, ну, типа, за моральный ущерб. А меня, сука, сюда закрыл.
Лучше б тебя в другом месте закрыли, подумала я с отвращением. Но виду, конечно, не подала, и вообще себя одернула, повторив мысленно, что я здесь на работе и не должна испытывать никаких эмоций. Вообще ничего личного.
— А мне здесь просто нравится, — протянул Алик Рудковский. Он был последний. — Скучно иногда, но теперь, с вашим появлением, чувствую, будет весело.
Это его «весело» прозвучало как-то нехорошо, как скрытая угроза. Впрочем, это было мимолётное ощущение. Почти сразу он сложил пухлые губы в самую благостную улыбку. А ведь на его совести загубленная человеческая жизнь, подумалось мне. И это, очевидно, ничуть его не тревожит.
— А где… Тимур? — спросила я.
— Он не захотел, — ответил один.
— Только скажите, — подхватили другие, — на следующее занятие мы его силой к вам притащим.
— Думаю, не стоит, — улыбнулась я.
Наконец, занятие закончилось. Длилось оно всего чуть больше часа, а я чувствовала себя морально выпотрошенной.
Тимура я и сама чуть позже встретила. Ни с кем из парней он, похоже, не общался. Те как-то всюду ходили кучкой, а он — сам по себе. И сейчас сидел на перилах столовой и курил.
— Привет, — я остановилась напротив.
Он и не подумал ответить.
— Тимур ведь?
Молчание.
— Ты не пришёл сегодня на занятия. Почему?
Он затянулся и, глядя мне прямо в глаза, нагло выпустил дым прямо в лицо. Я отвернулась, на миг зажмурилась.
Он тем временем спрыгнул с перил и собрался уйти. Будь я просто Мариной Филатовой, то с таким удовольствием высказала бы ему за эту хамскую выходку, но теперь не могла. Не знаю, почему, но чувствовала, что не имею права, что должна быть выше. В общем, сама не поняла, как я так быстро вжилась в роль.
— Постой, — тронула я его за рукав. Он обернулся, посмотрел на мою руку так, словно сейчас её сломает.
Я убрала руку, но не успела ничего сказать, как он процедил:
— Держись от меня подальше.
И пошёл, не оглядываясь.
Плевать на слова, но посмотрел он на меня в тот момент так, что содрогнуться захотелось. Вот уж правда, чёрт какой-то.