— Я тут! В пещере! Вход завалило!
— Я сейчас! Подожди.
Он показался в просвете.
— Тимур, — выдохнула я, а у самой по щекам заструились слезы.
— Попробуй дотянуться до моей руки, — Он свесился наполовину и подал мне руку. Но и сам понял, что это невозможно, даже если я на полметра подпрыгну.
— Ладно, я сейчас спущусь к тебе, подсажу, ты выберешься. А я потом так вылезу.
Он протиснулся в щель целиком и очень ловко спустился вниз.
Боже, как я рада была его видеть! В порыве я обняла его и судорожно всхлипнула.
— Ну всё, всё, — он погладил меня по спине. — Не бойся. Сейчас выберемся. Это землетрясение было.
— Да я поняла.
— Ты вообще как? Цела? Не поранилась, не ушиблась? — спросил он, когда я отстранилась.
— Да, нормально всё, только колени разбиты, но это ерунда.
— Ползти вверх сможешь? Я подсажу.
Но ответить я не успела. Нас опять затрясло. И эти толчки, кажется, были ещё сильнее. Снова посыпались камни.
— Ложись, — выкрикнул Тимур, а сам лёг на меня сверху, прикрыв собой.
Я опять трусливо зажмурилась и не дышала, слушая сквозь подземный гул и грохот падающих камней, как быстро и оглушительно громко колотится его сердце.
Через несколько секунд всё успокоилось.
— Ты как? — шёпотом спросил Тимур, опалив висок горячим дыханием.
— Живая. Только ничего не вижу…
Мы поднялись, переводя дух. А потом поняли, что просвета больше нет, вход завалило полностью…
__________________________________________
* Речь о туристической группе Людмилы Коровиной, которая в августе 1993 года во время похода к Хамар-Дабану почти в полном составе погибла при загадочных обстоятельствах. Из девяти студентов осталась в живых только одна девушка.
28
Тимур
За три часа до землетрясения
Я вообще не ожидал, что она пойдет в этот поход. Не должна ведь была. За неделю до этого инструктор про неё ни слова не говорил, когда перечислял сопровождающих. Сюрприз, конечно, так себе.
И вообще, всё как будто назло происходит. Я пытаюсь выкинуть её из головы, но постоянно сталкиваюсь с ней то тут, то там. Её занятия не в счёт, туда я вообще хожу из-за Рудковского. Не верю я в его искренние раскаяния. Даже извиняться перед ней его мамаша заставила. И то он плёл, что ничего такого не хотел, просто шутил. Чую, он ещё себя проявит как-нибудь исподтишка с очередной шуткой. Но пусть он мне только повод даст.
А на неё я даже не смотрю и слушаю вполуха. Да и сажусь я там куда подальше.
А вот когда она рядом, а ещё когда никого больше нет поблизости, начинается дурдом. Меня не то прёт, не то штырит. И самое тупое, что я ничего не могу с этим поделать.
Особенно ночами пик идиотизма. К нагрузкам на тренировках я как-то быстро привык, перестал так уж уставать, и снова привет бессонница и всякие фантазии, безудержные и непристойные, от которых спасает только холодный душ. Но иногда и не спасает. И тогда хоть дрова коли, как Челентано. Но дров тут нет... А когда уж совсем клинит — спустишь пар, и самому от себя тошно.
Блин, как я всего этого не хочу. Как я всё это ненавижу. Когда это уже прекратится?
И теперь ещё этот идиотский поход, и она идёт с нами. В коротких шортах и в майке. Пацаны об её ноги глаза сломали. Да и майка у неё такая, что сразу легко вообразить, какая она там под ней.
Скорее бы уже искупаться. Вода в Байкале холодная — то, что нужно. И хорошо, что я в узких джинсах.
А потом я обратил внимание, что инструктор наш вовсю за ней увивается. Он и шёл с ней вместе, но затем между ними как будто стало что-то завязываться. Или, может, и раньше оно было, да я не замечал? Но он ей руку принялся подавать на каждом шагу, даже там, где и хромой спокойно проковыляет. И пальцы её в руке задерживал. Лил ей в уши без умолку свои тупые шутки, Мариночкой называл. Охренел!
Но фиг бы с ним. Хуже всего то, что она ему улыбалась. Не дежурно, а так, как надо. И руку не отнимала. И вообще явно не против была его подкатов. А он и рад стараться.
Я говорил себе, конечно, что она как бы имеет право. А я — как бы нет. Кто она мне? Никто. Так что смысл психовать? Но нихрена не помогало. Этого инструктора просто адски хотелось вырубить. На неё тоже злился. Бешено. Не ожидал я от неё такого. Мне больше нравилось, когда она всех отшивала. Но зато желание срочно занырнуть в холодную воду отпало само собой.
Потом все равно пошли купаться. Что ещё делать? Я вообще жалел, что потащился в этот поход. Кто его вообще назвал походом? Вот мы с отцом ходили на неделю в тайгу, с ружьями, спальниками, палатками. Или иногда сплавлялись, это тоже дня на три-четыре. А тут что? Пешая прогулка к берегу. Лучше бы я в лагере остался.