Кажется, родители клюнули, так как оба одобрительно закивали. Да даже я повелась бы на такую историю на их месте, что уж там! Без сомнений, Ардан умел произвести хорошее впечатление, если очень этого хотел, а также имел талант к приукрашиванию действительности и наглому вранью. Чего только не сделаешь ради карьеры – а именно её и пытался он сохранить таким образом.
-И почему это наша пантерка нам ничего не рассказывала? – пожурил меня папа и нежно погладил по щеке. Для нас с мамой он всегда был защитником в первую очередь.
-Просто до вчерашнего дня между нами было всё неопределённо. Гастроли, мало времени на полноценные отношения, сами должны понимать, - наверняка он на ходу выкручивался из любой щекотливой ситуации. – Зато сейчас, когда мы вновь увиделись, я точно понял, что не могу без неё и минуты.
Отец такой манёвр оценил и купился. Зато я призадумалась: были ли такие моменты, когда он так же легко врал мне в глаза? Наверняка, да. И это печалило больше всего. Хотя к нему привязываться всё равно нельзя – миссия всего происходящего была в получении места журналиста, а не в долговечных отношениях с наглым рокером.
Часть 1. Эпизод 12
Мы ещё около получаса пудрили мозг родителям и с улыбкой отвечали на все поступающие вопросы – чем занимались на турбазе, как собираемся провести вечер, когда будем знакомиться семьями… Вот последний пункт очень смутил Ардана, тот сразу зардел и уставился взглядом в стол, будто не хотел показывать своих чувств. Ну, какие могут быть эмоции у этого грубияна?
Тем не менее он увернулся от ответа и просто промолчал. Ещё бы…
Я всё же вытащила рокера из плена предков под предлогом показать мою комнату и немного пообщаться наедине. Отец от такого недовольно насупился, а вот мама лукаво подмигнула и буквально вытолкала нас обоих из кухни, чтоб «не мешали и побыстрее ушли».
Но музыкант наедине резко переменился в настроении – из игривого и лёгкого он стал колким и ужасающе жестоким. Шутки на грани приличия, распущенные руки, норовящие залезть под маечку, странные намёки на продолжение «знакомства» в его скромной квартирке в центре города – всё это сопровождало Дора оставшийся вечер. Я смогла вытерпеть в таком темпе только час.
Сначала всё шло хорошо – рокер задумчиво прошёлся взглядом по книжным полкам и столу, но, так и не найдя ничего компрометирующего или непристойного, просто стал молоть языком. Комната и правда была самой стандартной – простенькие светло-серые обои (плакаты с любимчиками давно отправились в небытие), заправленная кровать, шкаф, письменный стол с практически идеальным на нём порядком, весь интерьер в бело-серых тонах. В целом, не к чему придраться. И он взялся изводить меня.
-Вот чего ты хочешь добиться? – не выдержала и прорычала.
-Тебя, - парень с вызовом во взгляде пялился то на меня, то на ноги и грудь, будто оценивал ситуацию. Причем делал это совершенно открыто и без всякого стеснения. Наверное, на концертах фанатки сами в постель к нему прыгают… Что же, пусть отвыкает от простой игры.
-А рожу тебе вареньем не намазать? – зло протарахтела и указала рукой на дверь. – Проваливай немедленно, пока хуже не стало.
Ард просто пожал плечами, словно в нашей паре именно я была злой сумасшедшей идиоткой, вытворяющей всё на свете. Тем не менее с места двигаться не спешил.
Минута в полном молчании длилась целую вечность. Я сверлила взглядом развалившегося на кровати рокера: он закинул руки за голову и мечтательно пялился в потолок.
-Как думаешь, твои родители оценят ложь?
-Конечно, нет, - раздражённо процедила сквозь зубы. Неприятно, когда тыкают носом в косяки, как маленького котёнка в лужу, а уж если это делает Доронин – неприятнее вдвойне. – Но с этим ничего не поделать, такова цена.
-Цена чего? – парень перевёл на меня заинтересованный взгляд и явно ожидал забавного ответа, чтоб продолжить разговор. Я же попросту отвернулась и сложила руки на груди. Он ведь не мог просто так сдать меня родителям и всё испортить? Или… Мысли путались в голове. Рокер понял, что никаких комментариев к вопросу не услышит, поэтому интригующе продолжил. – А ведь есть и другой выход из ситуации…
Устало фыркнула, села за письменный стол и немигающим взглядом уставилась на проплывающие по небу облака – небо казалось головокружительно голубым и таким безмятежным, что хотелось просто упасть на одну из белых «зефиринок» и плыть в неизвестную сторону.
Он хотел, чтоб я спросила. Желал этого всеми фибрами души. От напряжения, царившего в комнате, воздух казался наэлектризованным и тяжёлым. Дышать стало нелегко. И я сдалась.