— Надо ускориться, а то мы вот-вот прыгнем…
— Нет-нет-нет… — судорожно шепчу я, и Айрон вжимается в меня несколькими рывками.
Мои внутренности растягиваются, плавятся и горят от его неистового вторжения, а промежность пульсирует и наливается будто раскаленным оловом, которое выстреливает острыми каплями в клитор.
Член в моей попе становится тверже, рык Айрона нарастает вместе с его нетерпеливостью, и под очередной звуковой сигнал меня растягивает мощной волной болезненной судороги. Она прокатывается по телу, стискивает спазмами мужскую плоть, из которой вязким потоком выплескивается обжигающая сперма.
Вместе с Айроном по мои крики я распадаюсь тонкие пульсирующие нити, и в них я чувствую вибрации моих визгов, рыка Айрона. Они вспыхивают во тьме, переплетаются, скручиваются и вновь бьются вне времени и пространства линиями экстаза.
Мы вырвались из своих тел, которые распались в реальности на атомы, вылетели за грань сущего чистой энергией удовольствия.
Айрон не только мое тело подчинил, но и в душу вторгся. Утянул меня в вечную бездну, и овладел мной на ином уровне бытия. Врастает в меня, пульсирует во мне и обжигает рыком.
Я слышу гул, который растягивается тихий звуковой сигнал, и я возвращаюсь на кровать, возродившись из ничего. Задыхаюсь под Айроном, который присасывается во влажном поцелуе в мою шею.
Не чувствую ни рук, ни ног, только трепет его плоти во мне. Обмякаю под ним, всхлипываю, когда он с глухим стоном выскальзывает из меня и падает рядом на шелковые простыни.
Попа с тянущей болью медленно смыкается, после ее схватывает спазм и закусываю край подушки.
Меня будто выпотрошили.
— Лорд Айрон, галактический патруль сектора Бета Тридцать Четыре приветствует вас, — раздается равнодушный мужской голос. — И капитан крейсера Крылья Возмездия оповещает, что прыжок прошел успешно и без перегрузки корабля.
— О да, — Айрон похлопывает меня по бедру, — успешно… Крошка, ты была бесподобна.
— Главный орбитальный терминал Аредона готов к стыковке с крейсером.
Аредон? Мы прибыли к Колыбели Высших? К планете, о которой мало что известно и с которой связано много слухов? Например, то, что не вода течет в реках Аредона, а кровь.
— Я бы не отказался тоже посмотреть на реки крови, — Айрон садится и похрустывает шейными позвонками. — Посмотрел бы и искупался.
Глава 16. Злой и голодный
Главный орбитальный терминал Аредона соразмерен с космической жилой станцией или даже естественным спутником планеты.
Огромная многогранная массивная структура из многоуровневых платформ, модулей, стыковочных ворот доков, стабилизирующих систем и соединительных мостов замерла над сине-голубой планетой. Несколько крейсеров пристыковались к верхним модулям, и выглядят не такими уж большими по сравнению терминалом.
Крейсеры. Понимаете? Крейсеры, блин, выглядят игрушечными корабликами, а эти кораблики оснащены своей системой жизнеобеспечения и перевозят военную технику, кучу военных, истребителей и много всего интересного и не очень.
Если эта штука внезапно сойдет с орбиты и полетит вниз, то Аредон будет уничтожен, и никто не переживет это столкновение.
— Что ты зависла? — небрежно спрашивает Айрон.
А я стою у круглого окна и осознаю свою ничтожность перед масштабами технического торжества Высших.
Я как голый несчастный муравей, у которого болит и зудит попа.
— Я голоден, — звучит хриплый голос Айрона у уха.
— Опять?
Он грубо хватает меня за волосы, запрокидывает голову и буквально вжирается в меня, проталкивая язык в рот.
Меня накрывает вспышка страха, которая с болью вырывает из меня нити силы. Я мычу, пытаюсь вырваться, но хватка Айрона становится жестче, и следующий его глоток парализует меня ледяным холодом, от которого легкие покрываются коркой льда.
Она трескается при очередном вдохе Айрона, и острая боль проходит по груди тонкими нитями.
— Не смей меня игнорировать, — дергает меня за волосы, вглядываясь в лицо.
Я не чувствую тела и едва стою на ногах, которые подкашиваются, когда Айрон отпускает мои волосы.
Под мощной волной тошноты я резко оседаю на пол, и меня выворачивает слизью с вкраплениями крови.
Касаюсь ее и растираю в пальцах.
Да это кровь.
На языке расползается въедливая горечь и мерзкая кислинка.
Поднимаю недоуменный взгляд на Айрона, в глазах которого не осталось ничего человеческого.
Два инфернальных огонька. И рога… Его рога у острых кончиков коптят тонкими струйками черного дыма.