Выбрать главу

— Ты Юстис, — как ни в чем не бывало сказал старик и встал.

— Кто я? — повторил с нажимом.

— Ох, демон… Сдается мне, что ты не умеешь слушать.

— А мне сдается, что ты сумасшедший!

На самом деле я был на грани того, чтобы сбежать отсюда. И если бы ноги держали тело, так бы и поступил. Пытки Гекаты уже не казались такой уж страшной альтернативой. Боль была мне знакома. За столько лет она стала моей частью. Некой необходимостью. Но она в сравнение не шла с тем шквалом мыслей и эмоций, которые нахлынули на меня волной. Голова гудела до сих пор, а глаза пекло, словно я вот-вот снова разрешу себе плакать.

— Бежать от себя — гиблое занятие. Ведь дело не в том, что ты демон. А в том, кто ты есть на самом деле. Испить кровь тьмы может каждый, Юстис. Но не каждый способен выжечь эту дрянь из своего тела.

Слова Хесуса казались полной бессмыслицей. Я зарычал, ощущая весь спектр ярости, и, опершись на руки, смог поднять тело на трясущиеся ноги. Но на это ушли все силы, и потому я стоял, шатаясь от легкого порыва ветра, рискуя вновь упасть перед стариком на колени.

— Ты морочишь мне голову! — взревел я и схватился за виски. Мне казалось, что их распирает изнутри. Пульс ускорился и бил барабаном прямо по пальцам. Дождь стал сильнее. Он мочил волосы, затекал мне за жилет, попадал в рот, но я как будто его уже не чувствовал. Все вокруг смазалось.

— Ты не слышишь меня, Юстис.

Хесус помотал головой и, развернувшись, стал уходить в сторону храма. Вот так просто. Без объяснений. Без предупреждения. Оставив меня один на один с бушующей природой. И я мог бы окликнуть его. Позвать. Попросить о помощи, потому что идти самому возможности не было.

Но я не стал.

Чтобы великий Юстис просил кого-то помочь. Никогда!

Я стоял несколько часов, пока дождь не прекратился, а солнце не приблизилось к горизонту. Со стоном упав на колени, я следил за тем, как светило медленно приближается к вершинам далеких деревьев. Нет, еще не коснулось их, но вот-вот должно было. Я не мог оторвать глаз от невероятного красно-оранжевого диска, который, казалось, пожирает собой все, до чего дотрагиваются его лучи.

И почему-то в этот момент предо мной всплыл образ отца с хлыстом. Для меня он был подобен богу. Он ярким светом своих ударов изгонял из меня грех. Но был ли он во мне в те далекие дни?

Раньше я верил, что да. Но именно сейчас, обессиленный и измученный мыслями, я осознал, что тот маленький мальчик просто хотел почувствовать на себе любовь отца. И принимал ее в том виде, в котором Яннис мог мне ему дать.

Я вновь заплакал.

Глава 25

Настоящее время

Калиста

Во двор вышла дородная пышнотелая женщина. Следом показался низенький, сухой и тонкий, как стручок прошлогоднего гороха, мужичек. И только потом трактир покинул и сам Юстис. Ни тебе криков, ни тебе возмущений. Все тихо и мирно. Но уже без куска хлеба. Видимо, успел съесть.

Может, демон не стал признаваться владельцам в том, что это мы украли хлеб. Хотя мы — это громко сказано. Я больше шипела и пыталась вернуть сдобу обратно на окно. Но врать не хотелось, я была очень близка к тому, чтобы откусить хотя бы малюсенький кусочек.

— Там ведро, — женщина указала куда-то в сторону, явно обращаясь к Юстису. — Там колодец. Принесешь воды в каждую комнату. В последней надо набрать лохань.

— Исадора, может, лучше я к главе стражи сбегаю, — проблеял мужичек и тотчас кинул на Юстиса испуганный взгляд. Но тот даже бровью не повел, обошел парочку стороной, подмигнул мне и, подняв с земли деревянное ведро, направился к колодцу.

— Сбегай, сбегай, — сощурив глаза, Исадора уперла руки в бока. — Только потом, Агис, не ной мне, что спина болит ведра тягать на второй этаж.

Мужичек скукожился еще больше, а потом и вовсе сбежал из-под грозного взгляда женщины в таверну.

— А ты, видать, Калиста?

Я даже не сразу поняла, что Исадора обращается ко мне.

— Чего стоишь посреди двора, глазами хлопаешь. А ну бегом в дом, на кухню. Подсобишь мне немного. Глядишь и накормлю. А то твой муженек, — тут я чуть не поперхнулась. — Ради тебя на преступление пошел. Все во имя великой любви. А я в любовь не верю. А вот в труд, за который можно заплатить едой — очень даже. Идем, былинка, нечего время терять.

И я пошла. Хоть женщина говорила громко и строгим голосом, угрозы я от нее не ощущала. Скорее легкое раздражение.

— Не похожи вы на попрошаек, — заметила Исадора, прищелкнув языком. Мы прошли через центральный зал, где располагались деревянные прямоугольные и квадратные столы, миновали узкий коридор и вышли в теплую комнату, где, несмотря на летний зной, вовсю горел очаг. — Муженек твой больше на разбойника похож, на пирата, быть может. Но точно ни на того, кто в деньгах нуждается.