— Да! — подпрыгнула обрадованная Коко. — Если мы сейчас не поедим, то я боюсь, что съем кого-нибудь из вас.
Николетта первая вбежала в лавку, над дверью которой озорно затрещал колокольчик.
Внутри помещения от запахов закружилась голова. На прилавке лежали булки, пирожки и разная другая сдоба, одним своим видом манившая откусить от нее хоть маленький кусочек.
— Хозяюшка! Хозяин! — звонко позвала душа и стала взглядом выбирать себе выпечку. Калиста от девушки не отставала.
А я не спешил. В горле встал ком, объяснения которому не находилось. И только спустя миг осознал очевидную истину: в мое время все было по-другому. Беднее, что ли. Грязнее. Иначе.
Времена короля Юстиса давно миновали. Мое время ушло в далекие дали за ту вечность, что я сидел в заточении.
Мир поменялся.
И вновь сосущее ощущение под ложечкой выбило меня из колеи.
Я ведь тоже изменился.
— О-о-о, гости дорогие! — вышла к нам хозяйка лавки. — Последние, видать, на сегодня! Выбирайте, выбирайте! Все по сниженной цене, а то испортится!
Женщина тараторила странные вещи, но по сути, нам было все равно. Есть хотелось больше, чем вникать в смысл слов лавочницы.
Расплатившись деньгами, что Коста выдал нам у стены, довольные вышли на улицу. И тут же сели на длинную лавку, чтобы насытить пустой желудок.
Ели быстро. Ели молча. Но с довольными лицами. Я первый справился со своей снедью. Посему не смог удержаться и перевел свой взгляд на Кали, ощущая, как губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Она была такой хрупкой. Такой живой. Такой красивой. Такой… Необходимой.
Мойра опустила в рот последний кусочек сахарной булочки и блаженно зажмурилась. Сахаринка прилипла к ее щеке, и я, не отдавая отчета своим действиям, потянулся, чтобы убрать ее. Но стоило моим пальцам прикоснуться к мягкой коже, как глаза Калисты резко распахнулись, и она, отдернув лицо, подскочила с лавки.
В этот самый момент в грудную клетку ударило что-то тупое и твердое. Обжигающая боль разлилась где-то внутри. Кажется, совсем рядом с сердцем. Или в самом сердце.
— Раз наши животы, наконец, полны, то можно идти, — не выказывая никаких эмоций произнесла мойра. Взяв Коко за ладонь, помогла ей встать и бодрым шагом пошла по брусчатке, оставив меня позади себя.
Теперь мои догадки обрели материальную форму. Кали за что-то на меня злилась. И очень сильно. А я не мог понять почему.
Но я точно знал, что выясню причину.
Тем временем мы подошли к пустой пристани. Лишь у одного судна копошились моряки, перетаскивая с него деревянные ящики. Николетта, отпустив руку мойры, подбежала к одному из них и спросила:
— А не подскажите, когда приплывает судно принца Гая? Может, вы что-то слышали? — девушка просияла улыбкой с очаровательными ямочками на щеках.
Моряк окинул нас странным взглядом, словно Коко задала глупый вопрос. Тем не менее, мужчина снизошел до ответа:
— Уже неделю как Халдрис отпраздновал прибытие наследника престола. Гуляния разнеслись на окрестные города, медовуха лилась рекой, а музыка звучала, не прекращаясь все это время… Ярмарка вон только вчера уехала. Как можно сего не знать? Вы что, с неба свалились?
— С неба, — растеряно произнесла Коко и подняла на нас с Калистой изумленный взгляд.
Видимо, перенос занял куда больше времени, чем мы предполагали.
Глава 54
Юстис
— Вы, конечно, многое пропустили, — решил зачем-то добавить моряк. — Но если вам так хотелось посмотреть на принца, то скоро представится такая возможность.
— Да? — спросила Коко, чуть ли не плача.
— Поговаривают, что через неделю состоится свадьба его Высочества с принцессой Лидонии. А значит, снова будет пир, снова будут гуляния, и монаршие особы обязательно явят себя народу. Как-никак такое событие…
Тут Николетта уже не сдержалась и, вытянув губки, издала протяжное:
— У-у-у-у!
И начала оседать на землю. Не позволив ей это сделать, я подхватил девушку под локоть и стал уводить с пристани. Здесь нам точно ловить уже было нечего. Моряк и так помог сверх меры.
— Все потеряно! Потеряно!
— Тише, Коко, — ласково погладив подругу по плечу, попыталась ее успокоить мойра. — Он ведь еще не женился. А значит…
Но девушка рьяно замотала головой.
— Поздно! Я больше никогда не увижу Гая. Никогда!
Громкий, душераздирающий плач разносился по всей округе. Коко была поглощена горем. Она оплакивала свою судьбу. А редкие люди, что брели по своим делам по близлежащей улочке, смотрели на нас с подозрением.