— Спасибо!
Лютия улыбнулась демону. И когда я перевела взгляд на Иерофея, то тот тоже позволил уголкам губ изогнуться. Прошлое, наконец, даровало Юстису освобождение. И я была безмерно счастлива лицезреть сей момент в первых рядах.
— Но мы ведь здесь по иной причине? — теперь королева смотрела в мою сторону.
— Вы здесь из-за нее, — я указала на Коко. — Этой девушке нужна ваша помощь.
Иерофей, что находился рядом с Николеттой, обернулся к ней и, протянув ладонь, приподнял девичий подбородок. Девушка дернулась от неожиданного прикосновения, однако быстро взяла себя в руки.
— И чего же ты хочешь, дитя? — мужской голос полнился теплом и многовековой любовью. Я видела, как Николетта похожа на своего предка, как много она на самом деле унаследовала от рода Аастриксов.
— Вы можете признать меня своим потомком? — едва слышно спросила девушка, благоговея от одного вида своего дальнего родственника.
— Зачем же нам это делать? — Лютия подошла к Коко и встала рядом. Духи как будто и правда не понимали, в чем смысл подтверждать очевидное.
— Затем, — подал строгий голос нынешний правитель Халдриса. — Что в это не верю я.
Глава 78
Калиста
Я была готова кричать от несправедливости. Мне пришлось вызвать из пелены прошлого почившие души, пришлось явить их миру, заставить говорить, но этого королю, видите ли, оказалось недостаточно.
— Но это правда, — спокойно произнес Иерофей. Голос его звучал глубоко и уверенно, а лицо отражало мудрость веков, тогда как взгляд как будто пронизывал время. — Она несет в себе нашу кровь. Кровь правителей. Судьба ее — продолжить наше дело.
— Ваше дело, значит? — не унимался король. — Ваш род пережиток прошлого. Теперь Халдрисом правим мы!
— Отец! Разве это имеет значение? — возразил Гай. — Если Николетта — потомок великого рода, то я имею право взять ее в жены! И мы вместе будем править Халдрисом. Тогда каждый из нас продолжит дело предков.
И дабы доказать отцу всю силу своих намерений, Гай быстрым шагом подошел к Николетте и встал рядом с любимой.
Все происходило очень быстро и не так, как я себе представляла. Я действительно свято верила, что духи прошлого смогут убедить короля в том, что Николетта достойна стать женой принца. Но, как оказалось, дело было не только в этом. А в том, что отец Гая попросту не привык менять принятые им решения.
Значит, я должна была вмешаться еще раз. И у меня возникла одна идея.
Я подняла руки вверх, и в воздухе зажглись искры.
— Благодарю вас за то, что откликнулись, — обратилась к Иерофею и Лютие и вновь им поклонилась. — Ваша помощь безмерна. И мы будем еще долго чтить вашу память.
Король с королевой улыбнулись. Лютия даже успела погладить Коко по щеке, прежде чем из фигуры стали таять. Голубая нить блеснула в свете солнца и втянулась обратно девушке в грудь. И хоть короля мой ритуал ни в чем убедить не смог, однако я видела, как в глазах Николетты вспыхнул огонь уверенности и решимости. Она взяла ладонь Гая и переплела их пальцы вместе, готовая встретить судьбу лицом к лицу.
Призраки исчезли, оставив после себя лишь бледный свет. И раз даже это не смогло растопить ледяное сердце нынешнего короля, то мне необходимо было найти другой подход к его душе. Меня он слушать не захочет, однако я знала, кто сможет стать проводником истины.
Пока никто не успел прийти в себя, я вновь подняла руки к небу и громко крикнул:
— Явись!
— У вас ничего не получится! — гневным тоном произнес король. — Я не стану менять…
И осекся. Из самой глубины души принца Гая выскользнула нить, и из ее света стала формироваться хрупкая невысокая женская фигура. Она была нежной и прозрачной, но с каждым мгновением становилась все более отчетливой.
— Даяна?
— Мама?
Хором спросили отец и сын, не веря своим глазам. Это и правда была покойная королева, чья красота и благородство не угасли даже после смерти. Маска безразличия на лице короля дрогнула и распалась на осколки, стоило духу его жены подлететь ближе.
— Мой милы, мой любимый Герман, — мягко произнесла женщина невероятной красоты, и ее невесомое платье колыхнулось на невидимом ветру. Королева протянула свои прозрачные руки к королю и провела пальцами по его лицу. Нежно. С любовью, что читалась в каждом ее движение.
— Ох, Даяна… Это не можешь быть ты… — голова короля сокрушенно опустилась.
— Но это я, Герман. И я здесь, чтобы поддержать тебя в нелегкий час.