И побеждать. Змея вне и внутри себя.
Вспышки — затмения помнить и забывать.
Даже минуту горькую прожив, но любя,
Падая вниз, силы найти взмывать.
Слов-алмазов и слов — ядовитых стрел
Отблески растворятся в звёздной пыли.
Межвременье. Меж-пространство. Образы тел
Исчезнут. Так к чему же мы шли?
Варвара дочитала стихи, поблагодарила за аплодисменты и направилась за столик Андрея. Неожиданно она поняла, что его рука, которой он неловко приобнял её, помогая сесть, потная. Раньше она этого не замечала.
Она подумала, что он ей, вроде бы, нужен. С ним интересно. Не сравнить с мальчиками её поколения. Хотя, наверное, есть «ботаники», но с ними тоже как-то не продвинешься. Для чего же нужен Андрей…
С ним не думаешь, кто платит в кафе. Родители у Варвары люди довольно обеспеченные, сделали всё, что могли, пусть маленькая, но своя квартира в центре у неё была. Не слишком дорогие поездки тоже оплачивали, но много просить она не могла. Хотелось начать зарабатывать, но как? Кстати, Андрей никогда не намекал, что он ей помогает и что она ему что-то должна. С другой стороны, он был удобный вариант.
Где-то там, за кадром, была его семья.
Да, Варвара путешествовала либо одна, либо с родителями. Но угрызений совести не чувствовала. Она твёрдо убедила себя в том, что не разрушает семью. Ведь не заставляет она Андрея разводиться с женой. Не названивает вечерами, если знает, что он дома, и разговор может вызвать подозрение. Для чего нужен Андрей… Странно.
Она вроде бы на концерте, на сцену как раз выходил парень с молодой улыбкой и начинает читать свои провокационные стихи. А ей становится скучно от одной мысли о папике. Что будет дальше, известно наперёд. Они с Андреем либо прогуляются, либо вызовут такси, и поедут к Варваре. Она заметила, что Андрей почти не пил сегодня. Хорошо это или нет… Странно. Не пил, значит, возможно, ему не нужно рано домой. К тому же сегодня пятница. А если бы пил… Всё равно он её выматывает за ночь. Будто это в последний раз.
Варвара взглянула в угол, где сидел тот самый парень с прямой спиной. Она почувствовала некую досаду, увидев, что за столик к нему уже присела девушка, довольно пьяная. Она хлопала большими глазами и вытирала слёзы по щекам. М-да… Похоже, мальчик попал. Рассказывает ему эта лупоглазая девица, наверняка, историю своей беспросветной жизни или что-то вроде того. Очередная мыльная опера. Кажется, так лет двадцать назад именовались бесконечные сериалы про рабынь Изаур и простых девушек с именем Мария.
К Варваре наклонился Андрей и зашептал в ухо:
— Барбара, может, мы пойдём?
— Погоди немного, сейчас Женька должен выступить.
Игорь пригласил поэта Евгения. Он откинул длинную чёлку назад и принял какую-то довольно комичную позу. Немного скованно держится, подумала Варвара. Она взглянула на него с обожанием, они вместе учились в группе, а Женька был всеобщим любимцем.
Вы говорите — общество,
Вы говорите — мир.
Уговорить пытаетесь себя,
Напевая как мантру —
«я против революции!».
Подразумеваете — на наш век хватит.
Хватит!
А если не хватит, добавит братия!
Диктатура бабла — ваша демократия.
Знаком доллара — змеи обвивающей шею —
Удушены все надежды на справедливость.
Не завидую, говорю, как умею:
К вам никто не проявит милость.
Ни свои, одурманенные жаждой наживы, твари,
Ни монастыри, ни нищие,
Ни я, и не мой товарищ,
Как немой, стиснув зубы, пробивший днище,
Опостылевшей баржи существования.
Вы говорите — мир,
Намекая на величие, силу прогрессивного общества…
Что в вас прогрессивного, что общего?3
Андрей, кажется, стал нервничать, будто ревновать. Но Варвара не обращала на него внимания. «Папик» есть «папик», ему и положено нервничать. Она взглянула на вход в зал, таинственный незнакомец уходил с развязной девицей, придерживая её за талию или чуть ниже. Девица сильно шаталась, несколько мужчин с характерными рокерными атрибутами глядели ей вслед. Игорь пел в микрофон:
Колесница любви сотрёт меня в порошок
И скинет нафиг с плоской земли…4