– Понял.
И это тоже было приятно. Он и впрямь говорил мало. Особенно мало он говорил о старых временах и старых проблемах, которые ему уже доводилось решать для Хвата Позолота. И никогда не говорил: «В каком смысле?» Он понимал.
– Тысяча триста долларов, – сказал он.
– Разумеется, – ответил Позолот. – Я перешлю на твой счет кликом через…
– Наличными, – сказал Грайль.
– Золотом? Я не держу столько золота! – воскликнул Позолот. – Могу достать, конечно, через несколько дней, но я думал, ты предпочитаешь…
– Я больше не доверяю клик-башням.
– Но у нас очень хорошие показатели…
– Я больше не доверяю клик-башням, – повторил Грайль.
– Договорились.
– Описание?
– Никто не может вспомнить, как он выглядит, – сказал Позолот. – Но на нем всегда большой золотой головной убор с крыльями, и у него апартаменты в здании Почтамта.
На мгновение что-то промелькнуло в тонких губах Грайля. Это была улыбка, испуганная незнакомой местностью.
– Он умеет летать? – спросил он.
– Увы, у него нет привычки к высоте, – ответил Грош.
Грайль встал.
– Будет сделано сегодня.
– С таким человеком приятно иметь дело. Точнее…
– Понял, – ответил Грайль.
Глава девятая
Поджог
Кулак и Труба – Глэдис на колесах – Мертвый Час – Иррациональный страх межзубного шпината – «Настоящие драки на пустом месте не случаются» – Как была украдена магистраль – Стэнли и его маленькая неприятность – Ножевой этикет – Лицом к лицу – Пожар
Почтовые кареты пережили упадок и смерть Почтамта, потому что у них не осталось выбора. Лошадей надо было как-то кормить. Да и потом, возницы никогда не прекращали работать. Залы опустели, люстры испарились, исчезло все, даже то, что было прибито гвоздями, но снаружи, в каретном дворе, пассажирский извоз процветал. Кареты не то чтобы разворовали, их не то чтобы отдали в дар… они просто перекочевали во владение возниц.
Ну а потом, если верить Грошу, самопровозглашенному хранителю истории Почтамта, остальных возниц сманил к себе Большой Джим «Стою-В-Полный» Врост, когда смог платить им жалованье из денег, выигранных в кулачном бою против Гарольда Башмака по прозвищу Кабан. Сейчас делом заправляли его сыновья, Гарри Врост по прозвищу Кулак и Мелкий Джим Врост по прозвищу Труба.
Мокриц понимал, что подход тут нужен тонкий.
Центром возничьего предприятия был большой сарай рядом с конюшней. Там пахло… нет, воняло… нет, не дышалось лошадьми, кожей, ветеринарными лекарствами, второсортным углем, бренди и дешевыми сигарами. Вот что такое спертый воздух. Его можно было нарезать брусками и продавать в качестве дешевого стройматериала.
В сарае Мокриц увидел огромного человека, который сидел спиной к ревущей печке. Он был закутан в столько телогреек и фуфаек, что напоминал собой шарик. Другой человек такой же формы склонился над секретарем, и оба внимательно изучали какую-то бумагу.
Похоже, Мокриц зашел в разгар спора о рабочем графике, потому что человек у огня говорил:
– Если он заболел, так поставь малыша Альфреда в вечернюю смену, а…
Заметив Мокрица, он умолк, а потом обратился к нему:
– Да, господин? Чем могу помочь?
– Как насчет того, чтобы возить нашу почту? – спросил Мокриц.
Они вылупились на него, и человек, гревший свой зад у печки, тоже ухмыльнулся. Наверное, Джим и Гарри Врост были близнецами. Они были крупными парнями, и казалось, были сплошь сделаны из сала и бекона.
– Так это ты, что ль, тот блестящий новый почтмейстер, о котором нам тут рассказывали?
– Он самый.
– Ну так твой человек уже заходил, – сказал человек у печки. – Все уши нам прожужжал: и то мы вам должны, и это, и ни слова о вознаграждении!
– О вознаграждении? – Мокриц раскинул руки и просиял. – Вопрос только в этом? Так за чем же дело стало?
Он повернулся, открыл дверь и крикнул:
– Глэдис, давай!
В темноте со двора донеслись крики, а следом – треск древесины.
– Ты что натворил? – спросил шарообразный человек.
– Предлагаю следующее вознаграждение, – сказал Мокриц. – Вы перевозите почту – и ни одно колесо с ваших карет больше не пострадает. Честнее мне уже некуда. Ну что, устроит вас?
Человек, рыча, дернулся вперед, но второй возница ухватил его за куртку.
– Спокойно, Джим, – сказал он. – Он из чиновников, на него големы работают.