Сергей Ильич, уткнувшись носом в подушку, глухо прокричал: «Золотая лестница без педрил» и снова захрапел. Несмотря на кажущуюся беспечность, жизнь Аркадия нельзя было назвать благополучной. Каждодневный риск попасть под ноги своих старших сожителей по палате, угнетал таракана. Еды тоже, порой, не хватало. Те крохи, что перепадали ему со стола Сергея, частенько оказывались несъедобными. Всё вкусное тот съедал сам. Больше всего оставалось спирта. Поначалу Аркадий не любил эту вонючую жидкость, но потом пристрастился, однако алкоголиком не стал и лишь изредка в одиночестве напивался от тоски.
Несколько раз он пытался изменить свою жизнь. Однажды, сильно обидевшись, сбежал в соседнюю палату, но быстро вернулся. Там были другие тараканы, которые своим его так и не признали.
Сегодня Аркадий в очередной раз переживал душевный кризис. Он отчистился от полковничьей мокроты и засеменил в сторону нового обитателя, который по-прежнему сидел возле окна и читал книгу. Сердобольный Тимофей Иванович склонился над несчастным насекомым и, чуть подталкивая того мизинцем, направил к плинтусу. Таракан заполз в щель и замер. Это темное и тёплое место ему нравилось. Здесь было значительно безопаснее.
Семёну Семёновичу не спалось. Обычно время после завтрака и до обеда он проводил в сладкой дрёме, но сейчас тревожное чувство подняло его с постели. Свистунов прислушался к неясному шуму где-то в лабиринтах полутёмных коридоров лечебницы. Семён привычно сунул жилистые ноги в дерматиновые тапочки и направился к столу. Там плеснул в стакан из гранёного графина теплой воды и залпом выпил.
В палате вновь воцарилась полная тишина. Даже Полковник перестал храпеть. Шум за дверями стал явственнее, но вновь никто не придал этому значения. Толстяк Бося забормотал нечто невразумительное из своего угла. Судя, по отдельным словам, он бубнил какие-то философские тексты. Где уникум вербальности мог их услышать, осталось загадкой. 8
Тимофей Иванович был уже довольно стар, скорее всего, старше восьмидесяти лет, но держался он бодро. Паутина глубоких морщин покрывала его всегда светлое лицо, да и седая борода молодости новому постояльцу не добавляла. Только яркие голубые глаза и лучистый взгляд делали его несколько моложе.
Даже преклонные годы иногда бывают несовместимы с мудростью, но это был тот самый случай, когда житейский, а порой мистический опыт позволяют человеку правильно оценивать не только бытовую ситуацию, но и то, что лежит вне пределов физического восприятия.
Тимофей Иванович был немногословен, но даже по тем коротким фразам, что он произносил, становилось понятно, что он человек образованный. Мысль формулировал кратко, но ёмко, ударения в словах делал исключительно грамотно. В речи его присутствовали архаизмы, однако неологизмов не было вовсе. Свистунов чувствовал, что этот человек может мыслить глубоко и независимо о политике, экономике, морали, короче обо всём том, о чём постоянно думал Семён, но поделиться было не с кем.
Семён Семёнович замешкался возле стола. Ему хотелось поговорить с новым постояльцем, но повод для беседы никак не приходил на ум. Тогда Свистунов налил ещё стакан воды и присел на стул. Пить он не стал и только ожидал удобного момента, когда Тимофей Иванович оторвётся от чтения. Возможно, разговор так бы и не состоялся, но тут из-под плинтуса вылез таракан и просительно уставился на нового покровителя. Постоялец посмотрел на Аркадия и ласково спросил:
– Ну, что? Проголодался бедолага?
Семён не растерялся, вынул из кармана кусочек сухаря, подошёл поближе и положил его перед тараканом.
– Ешь, – произнёс Свистунов и продолжил, обращаясь уже к Тимофею Ивановичу. – А за что вас сюда…?
Постоялец лукаво улыбнулся в ответ.
– Ну, то есть я хотел сказать… – попытался оправдаться Семён.
– Вы хотели сказать с каким диагнозом?
– Да, – окончательно смутился Свистунов.
На самом деле то, что он спросил, можно было считать крамолой. Официально в больницу могли поместить только по причине болезни, но отнюдь не в наказание.
– За то, что я читал книгу в неположенном месте, – совершенно спокойно пояснил Тимофей Иванович.
– То есть, как это? Разве есть такие места? – удивился Свистунов и чуть не пролил воду на пол.
– Есть.
– Где? – продолжил удивляться Семён, чувствуя подвох.
– В библиотеке, – лаконично ответил собеседник.
Свистунов едва не расхохотался, но посмотрел в глаза собеседнику и понял, что тот вполне серьёзен.
– Там можно читать только их книги. В смысле, библиотечные, – пояснил Тимофей Иванович.