Он циферки рисует в столбик, на бумажке после каждого ответа. Потом достал калькулятор, пощёлкал «косточками», вычислил меня – как гирьки на весы сложил, и спрашивает в упор:
– У вас появляются мысли о самоубийстве?
– Всякие, – говорю, – мысли бывают. – Но во время смены – ни-ни, совсем некогда этим заниматься.
– А когда – есть? Когда – особенно, в какие моменты? – вежливо, но с подтекстом и нетерпеливо, чтобы я не успел слукавить с ответом.
– Ну, когда проблемы, мало ли – жизнь… штука – такая! Там… за неделю перед зарплатой, или жена – что-то вдруг надумает.
– Значит – всегда? – подытожил он после небольшой паузы.
Но меня предупредили ребята: у нас один разоткровенничался, рубаху нараспашку, так его в смирительной рубахе и увезли в «развесёлый дом – хи-хи», в палату с мягкими стенками! Так потом и остался в «тихом списке» пожизненно, не удалось отмыться.
– Что вы, – говорю с улыбочкой. – Может, раз в квартал, и то – не всегда. – А про голоса, энергетику подземельную, мысли разные – ни полслова, ни намёка!
– Хорошо, хорошо, – говорит. – Не перевозбуждайтесь. – А глаза плутоватые, заманущие, прямо – нежный гипноз! Только пальчик, мизинчик, самый кончик ему протяни, и дверка захлопнется. Молчу, вспотел, напрягся – не дай Бог чего-нибудь ляпнуть! А он продолжает, гнёт своё:
– Вот вода – мокрая?
– Да, – говорю, – мокрей не бывает! Куда уж – мокрее – вода… Но вот, к слову, ещё – газообразная, пар, а всего – в трех состояниях. Уникальное создание природы, понимаете? – Умничаю, лихорадочно, гляжу, – куда клонит – бес в белом халате. Потом задумался ненадолго.
А и вправду чудо – вода! Пролилась дождичком, снегом просыпалась, льдом растаявшим побурчала, испарилась дымком невесомым, остыла на высоте и забелела лёгким облачком, пёрышком неуловимым. И вновь – свободна! Лети, куда ветер понесёт, в череде времён года, в вечном движении. И выход всегда найдёт, малейшую трещинку нащупает и убежит, скользнёт юркой змейкой – не заметишь!
И память особая в ней таится. Лёд – твёрдость, пар – горячие фантазии, дождь – грусть, снег – чистота девственная, подвенечная.
Но она же – и стихия. Куда подевалась ласковая, умиротворяющая нежность, а явилась вдруг – необузданная, чёрная сила, – погибель, ставит на место людей неразумных!
Не забывай об этом, не выдумывай безумных проектов, не фамильярничай по-глупому. Тогда подарю соки жизни, краски в радугу намешаю, деревья листьями разукрашу, птиц заставлю петь от радости. И все сосут её титьку, и всем хватает, если разумно распорядиться. Да и ещё на миллиарды лет хватит.
Талая вода не искажает смысла, но люди – не хозяева вод! Бог ей управляет!
Бог!
– Нет, нет! Стоп! – взял «психопат» карандаш в руку. Примерился, «стрельнул» глазом, как художник. Расстояние и размеры предмета определил, масштаб его, чтобы точно потом нарисовать. – Не в каких состояниях пребывает, а КАКАЯ – она? Вы же меня – не слышите! А это – архиважно!
– Нет, ну почему – слышу, раздумываю как раз про это. Да – мокрая – точно!
– Вот! – радуется он, аж ручонками всплеснул. – Вы же ничего с этим не сможете поделать?
– Что уж тут поделаешь, конечно! Это вы – оч-ч-чень даже – точно определили!
– Значит, принимайте это как аксиому! Бездоказательно, как некую высшую данность, и «не тяните на себя одеяло»! Вы – слышите?
Тяни, не тяни! Всё одно – тоска! Даже не предполагал, что такая может быть давящая «духота» внутри.
Часа четыре разговаривал он со мной и подытожил:
– Ну что же. – Суицидальные мотивы – дискретны, размыты. Клаустрофобией не страдаете, скорее наоборот, – присутствуют признаки – агорафобии – боязни открытых пространств. Наличествует переменчивый «ангст» – страх перед бытием. Это на немецком языке так термин звучит – пояснил он, – не императивные, впрочем, не довлеющие признаки. Восприятие шума – понижено, особенно – левое ухо.
– Ещё бы, – говорю, – такой грохот! Вполовину бы его уменьшить, а как тогда – вентиляция? В новых-то поездах – стеклопакеты ставить собираются. Да – сколько их – новых-то! На Филёвской линии, и то – не все. Ну да, заменят потихоньку. Вот только когда? Это же не танки – оборона в первую очередь. А левое ухо – с ним ясно: – дверь в кабине слева по ходу, приоткрываешь её, чтобы прохладней было. Грохот с той стороны сильней, вот – левое ухо и слышит чуток похуже.