Почему текст объявлений не расширить?
Помечтаю: ходят по вагонам специальные люди. Призывают уступать места пенсионерам, беременным, уменьшить громкость плееров, не орать в трубку мобильника, не заниматься макияжем, страницы газетные шириной в два метра не «перелистывать», рюкзаки – только в руках! «Хвостом» на голове не вертеть! А – вы? С одного посёлка с-под Перми? Это не повод идти гурьбой и движение перекрывать. Транспорт-то общественный! Значит, сообща надо быть, не мешать другим. Так всё просто!
Ходят люди в яркой форме. Вежливые, тактичные, улыбчивые.
– «Извините, гражданин – пиво лучше не пить! И коктейль с джином очень уж – не к месту: качнёт вагон – и плеснёте на соседей. Шаурму, чебуреки лучше вообще не кушать».
Нет – не штрафовать, не заставлять, а тактично пристыдить, направить на путь истинный. Кто-то ведь – захочет исправиться! Не отчаиваться – денно и нощно, час за часом! «Перековывать», так сказать, несознательных, исправлять перекосы семьи и школы.
Стихи вот – озвучивают на переходах, эскалаторах, и – неплохо получается. Почему бы и здесь не попробовать достучаться через прекрасное, разбудить задремавшую совесть?
А если всё-таки не получается, выдать этим «санитарам метро» дудочки: пусть играют и уводят в самые дальние, заброшенные галереи самых твердолобых и не желающих перемениться. Пусть они там посидят в темноте, подумают. Как одумаются – выводить обратно. И теперь они, как вновь обращённые и приобщённые к братству приличных пассажиров, станут истово других переубеждать на своем примере и опыте. Изменится вокруг обстановка, погибнут бациллы злобы и ненависти, и возвестят всевозможные СМИ:
– Уважаемые москвичи, спите спокойно, добрые горожане, передвигайтесь по городу радостно, миновала нас злая туча, чёрная и горькая!
Эх-х-х! Мечты! «Блажен, кто верует – тепло ему на свете»!
В метро ненароком можно встретить знаменитостей.
На переходе «Тургеневская» – «Чистые пруды» поднимаюсь на эскалаторе. Только ступил с него – на встречном Игорь Губерман. Перехожу туда, еду вниз, рядом с ним:
– Это ведь вы – «гарики» придумали?
– Да! – спокойно отвечает на моё удивление, человек умный.
– Когда служил срочную, мне друзья передавали ваши стихи. Потом писарь штабной, Гриня, размножал на ксероксе, потихоньку от начальства. Много лет спустя, встречаю Гриню в аэропорту. Он, оказывается, давно в Америке. Пошли в буфет, приняли под кофе по соточке, и говорит мне Гриня:
– А мы же с тобой, Боб, так могли залететь! С «гариками»!
– В каком же это было году? – интересуется Губерман.
– В семьдесят восьмом, в ПрибВО.
Задумался он ненадолго.
– Да! Могли бы схлопотать срок. Удивительная, знаете, история! Вот что: – у меня завтра концерт в ЦДЛ – приходите!
Простились, и я опять на эскалатор – вверх поехал, под впечатлением!
Конечно, сходил. Послушал, как автор читает свои «гарики». Он придумал, как одолеть одиночество – иронизировать самому над собой, – «гениальным» и «совершенным». А получается – над всеми, но не зло, с юмором, а это – труднее всего.
И автограф мне подарил в книжку записную – «Будьте счастливы»!
Постараюсь, Игорь Миронович!
И опять вагон.
Кокетливая, фетровая шляпка. Платье с блёстками. Красные сапожки, с «мятыми» голенищами, словно трусики с неё съехали и застряли на щиколотках. Листик кленовый на каблук-гвоздик пришпилен, а она не замечает. Лицо усталое, отрешённое.
Явно приезжая. Возвращается с «праздника жизни». И опять – впустую, если на метро. «Спонсор» отчалил на дорогом авто – с другой. А возвращаться «у хату», куда-нибудь на «ридну батькивщину» – уже не глянется! Лучше здесь поискать своё счастье, а метро – это пока! Потерплю!
Девица в сандалиях, яркий педикюр, как ягоды брусники на истоптанном, запятнанном лишаями жвачки полу. Достала зеркальце, смотрится, гримасничает. Соседка кивает на зеркальце:
– Увеличивает или уменьшает?
– Не врёт!
Смеются обе. Молодые, белозубые, не разочаровавшиеся ещё в жизни, в зеркалах. Юноша в трудно-управляемом, прыщавом возрасте, в одной руке большая, белая роза, в другой мобилка, ошалел, оглох, слюнку пустил по краю губы, как у собаки Павлова при виде миски с едой. Летит на свиданку – кавалер!
Две габаритные тётки. Одна показывает глазами на сидящих мужиков:
– Счас выйдут, – присядем.
– Да они нас с тобой «переедут»! – отвечает ей, другая.
Первая выходит. Вторая стоит, всем мешает, много её. Задастая, грудь подоконником подпирает под горло. Обстоятельства сложились так, что она должна самостоятельно обеспечивать семью, себя, бороться за жизнь и существование. И она превратилась в неприступную башню: круглая, устойчивая. Талия стала шире, шаг уверенней, твёрже.