Полковник нахмурился, мы с Собачкиным переглянулись.
Я кашлянула.
– Федя, мы вообще-то друзья.
– И что? – прогудел Мухин.
– Что касается меня, то приятелям я помогаю просто так, – воскликнул Сеня.
– И я, – хором подхватили остальные.
Мухин открыл очередную бутылку с водой.
– Вы зарабатываете деньги оказанием услуг.
– Друзьям помогаем бесплатно, – отрезал Дегтярев.
Федор кивнул.
– Понял, не дурак. Расходы за мой счет! Не стесняйтесь. Потребуется кому-то за инфу заплатить? Не экономьте.
– Принято, – согласился Собачкин.
– Ну и договорились! – сказал Федя.
У меня звякнул телефон, на экране появилось сообщение: «Тетя Даша, позвоните, когда освободитесь». Я встала, вышла во двор и набрала номер, с которого прилетело эсэмэс.
– Тетя Даша, – зашептала Катя, – что с мамой?
– Она в больнице, – осторожно ответила я.
– Знаю, но что с ней?
– Мне пока это неизвестно, – соврала я.
– Узнайте, пожалуйста, – всхлипнула девочка.
– Света в реанимации, – выдала я часть информации, – больше я ничего не выяснила, врачи по телефону не говорят.
– Дайте им денег, – посоветовала дочь Светы.
И наш диалог потек, как река.
– Я нахожусь дома!
– Поезжайте в больницу.
– Сейчас не могу.
– Вы же подруги!
– Катя, Света лежит в палате интенсивной терапии, туда не пускают.
– С врачом побеседуйте.
– Я не родственница, доктор откажется что-либо мне сообщать.
– Дайте ему денег!
– Катя!
– Что?
– Давай подождем!
– Чего?
– Ольга Гавриловна все выяснит и сообщит тебе.
– Нет! Нет! Нет! Она меня ненавидит!
– Катя!
– Неприятно правду слышать? Бабка рада! Она давно хотела, чтобы мама умерла!
– Катя! Я понимаю, что ты сейчас взволнована…
– Я спокойно говорю!
– Ольга Гавриловна хорошо относится к Свете.
– Ха-ха-ха! Бабка мечтала, чтобы отец женился на Флоре!
Незнакомое имя меня удивило.
– Кто такая Флора?
– Девушка!
Я глубоко вдохнула.
– Где ты находишься?
– В Огонькове, в торговом центре.
Я посмотрела на часы.
– Могу приехать через полчаса.
– Тетя Даша, – заплакала Катя, – пожалуйста! Мне очень страшно! Меня трясет! Холодно!
– Иди в кафе, купи горячего чая, – распорядилась я, – скажи официанту, что сейчас тетя приедет и заплатит. Съешь пирожное.
– Меня тошнит. Деньги есть, – всхлипнула девочка.
– Ты одна? – уточнила я.
– Да. С кем мне еще быть?
– С Ниной, – предположила я.
– Нет! Мне жутко плохо! Она не поможет! Приезжайте скорей.
– Уже в пути, – ответила я и направилась к гаражу.
Глава десятая
Когда я вошла в ресторан, Катя сидела в углу пустого зала, перед ней стоял чайник. При виде меня она схватила салфетку и уткнулась в нее лицом. Плечи ее вздрагивали.
Я села рядом и обняла Катю.
– Тише! Все будет хорошо.
– Тетя Лена накричала на бабушку, – прошептала Катюша, – не знаю, из-за чего они поругались. Но она сказала… сказала… ой! Простите, я только лицо вытру.
Я поняла, что Катя долго плакала. Глаза и нос у нее покраснели, веки опухли, по щекам градом катились слезы.
К нам подбежала официантка.
– У вас все в порядке?
– Здесь есть аптека? – задала я свой вопрос.
– Да, рядом, – ответила девушка, – через два магазина слева.
Я погладила Катю по голове.
– Сходи в туалет умойся. Я принесу капли, ты их выпьешь, и мы поговорим.
Екатерина судорожно закивала, встала и, шмыгая носом, пошла в сторону двери с табличкой «WC».
– Сейчас вернусь, – пообещала я официантке, – принесите что-нибудь к чаю, – и побежала за лекарством.
– Девочка заказала индийский, – крикнула мне в спину девушка. – Вам такой же?
– Да, – ответила я, мне был совершенно безразличен вид напитка.
Сейчас я была готова выпить не только индийский чай, который не люблю, но даже молоко с пенкой.
Когда я вернулась в ресторан, Катюша уже сидела за столом, перед ней стоял чайник и тарелка с пирожными.
Я села напротив и фальшиво бодрым тоном соврала:
– Светлана в реанимации, но ей лучше.
Катя шмыгнула носом.
– Правда?
– Так твой папа сказал, – продолжала я лгать.
Девочка схватила салфетку, покрытую коричневыми разводами, и начала мять ее.
– Мама поправится?
– Непременно! – опрометчиво пообещала я, не говорить же правду, что никто из врачей не знает, что будет сегодня ночью и уж тем более завтра утром.
– Тетя Лена кричала, что ее сестра умрет, как Флора, – забормотала Катя, – что бабушка никогда не хотела, чтобы папа женился на маме. Что она вообще всегда была против всех его невест. Одна Флора ей нравилась, но ее по указке Ольги Гавриловны убил Гоша. А потом он сам умер.