– Моргану или Мартину – что-то в этом роде. Начинается с "м". Имел какое-то отношение к телевидению.
– Да. Но встречались вы с ней после этого или нет?
– С Мэвис? Нет, разумеется, нет. Я уж и не знаю, как ее вообще угораздило подцепить меня. Она не собиралась работать в ночных клубах. Мэвис была актрисой, увеселения – не ее область. И она не могла спеть ни одной ноты.
– Это я слышал. Ну, а какая она была? К какой разновидности девушка принадлежала?
Он улыбнулся мне.
– О, Мэвис была себе на уме, эта девица знала, чего хочет.
– Ну, и чего она хотела?
– Денег, – ответил он, – Только денег, много денег и больше ничего.
– Она и впрямь стремилась стать актрисой?
– Несколько странным образом. Она считала, что актриса – это непременно знаменитость. А став знаменитым, вы неизбежно разбогатеете. Она просто не могла представить себе знаменитого бедняка. В общем, ее стремление проистекало все из того же источника. Она жаждала денег, больших денег. Даже спала со своим преподавателем, чтобы бесплатно брать уроки актерского мастерства. Прижимистая сквалыга.
– Хапуга, да?
– Нет! Она была очень милой. Черт возьми, поймите меня правильно. Мэвис не была стервой с тяжелым взглядом и волосами, обесцвеченными перекисью водорода. Не то что мегера, с которой я встречаюсь сейчас. Ничего общего.
Она была милым ребенком, с которым легко поладить; спать с ней было одно удовольствие. Понимаете? Но одним глазом она всегда высматривала, где бы сорвать доллар.
– Почему вы говорите о ней в прошедшем времени? – спросил я. – Она что, умерла?
– Мэвис? Насколько я знаю, нет. Она где-то здесь, возможно, все еще с этим субчиком с телевидения, как там его звать, черт возьми. Хотя сомневаюсь. Вероятно, дурачится сейчас на чьей-нибудь яхте, наслаждаясь жизнью и поминутно заглядывая в свою сберкнижку. Нет, я говорю о ней в прошедшем времени потому, что для меня она – пройденный этап. Мое прошлое.
Через полчаса после ухода отсюда вы тоже станете моим прошлым, и я буду говорить о вас в прошедшем времени. Но это вовсе не значит, что вы умрете.
– Мне просто стало любопытно, – сказал я и попытался кинуть ему наживку, дабы посмотреть, что из этого получится. – А что Бетти Бенсон?
– Кто?
Мне показалось, что это вполне правомерная реакция, но ведь я неважный знаток психологии.
– Бетти Бенсон, – повторил я.
Джонни опять заулыбался.
– Вы шутите, – сказал он. – Так никого не зовут.
– Но эту девушку звали именно так.
Он с улыбкой вздернул брови.
– Звали?
Я дал маху. Поэтому глуповато улыбнулся и сказал:
– У меня тоже есть прошлое. Это я от вас заразился. Зовут. Я о Бетти Бенсон.
– А что, я должен знать эту девушку? Мэвис-то я знаю, но не знаком ни с какой Бетти Бенсон.
– Мне подумалось, что вы могли видеться с ней. Она была... э-э-э... она – подруга Мэвис.
Он на минуту задумался, потом покачал головой.
– Боюсь, что нет. Я еще могу потратить минуту, припоминая, кто такая Мэвис Сент-Пол. Это не совсем обычное имя, но где вы видели в Нью-Йорке шлюху с заурядным именем и фамилией? К тому же, три года прошло. Но Бетти Бенсон... Я наверняка запомнил бы цыпочку с таким именем, попадись она мне на глаза.
– Да, надо думать, – согласился я.
– Кстати, почему вдруг такой интерес к Мэвис? – спросил он. – У нее возникли трения с синдикатом?
Я никогда не употребляю в речи слово «синдикат». Не знаю, что приходит мне в голову, когда вы слышите это словечко, но у меня в мозгу оно прочно связано с газетными фельетонами, рубрикой «Как добиться взаимности в любви» и прочей чепухой в том же духе. Людей, продающих этот бред всем газетам страны, можно смело назвать «синдикатом». Предприятие, на котором я работаю, не дает советов несчастным влюбленным, разве что, возможно, тот его отдел, где заправляет Арчи Фрайхофер. Я работаю на компанию, на предприятие, на организацию. Но уж никак не на синдикат.
Но я не стал сообщать об этом Рикардо, а просто сказал:
– Мне толком не известно, в чем дело. Я всего лишь мальчик на побегушках.
– Надеюсь, она не попала в беду, – сказал Джонни.
– Думаю, что нет. Вы знаете что-нибудь о ее муже?
Он вытаращил глаза.
– О муже?
– Мне сказали, что она вышла замуж до своего приезда в Нью-Йорк.
– Вот те на. Не помню, чтобы она когда-либо говорила об этом.
– Ну что ж, – произнес я, вставая, – большое спасибо за то, что уделили мне время.
– Пустяки, – ответил он. – Я готов помочь всем, чем могу, кроме денег.
– Джонни рассмеялся кладбищенским смехом. – На все сто процентов. Но если надо раскошеливаться, то десять процентов готовности долой. Должен же я иметь прибыток, а?
– Да, согласился я и пошел к двери, но на полпути остановился и вернулся к столу. – Кстати, у вас есть пистолет?
– При чем тут это?
– К Мэвис это не имеет отношения. Дело совсем в другом. Я чуть было не забыл вас спросить...
– Слушайте, я согласен вам помогать...
– Просто мне стало любопытно, есть ли у вас пистолет, – сказал я.
– Разумеется, есть. Я держу в сейфе крупные суммы денег, и...
– Вам нет нужды оправдываться, – успокоил я его. – Я просто полюбопытствовал. Где он, у вас в столе?
– Да, но я не...
– Можно взглянуть?
– Послушайте, – начал он, и серость сменилась снежной белизной. Послушайте, в чем дело? Я никогда не причинял вреда Эду Ганолезе...
– Не волнуйтесь вы так. Я вовсе не собираюсь убивать вас из него. Будь иначе, я бы нашел менее людное местечко, чем этот ваш клуб. Я просто хочу взглянуть на пистолет, и все.
– Зачем?
– Увлекаюсь стрелковым оружием.
Я протянул руку, Джонни затеял поединок взглядов, норовя заставить меня опустить глаза, но я был не один. Из-за моей спины на Джонни пялились Эд Ганолезе и вся организация, и в конце концов отвернуться пришлось ему. Он пожал плечами и выдвинул ящик стола.
Пистолет, который протянул мне Джонни, был настоящим чудовищем.
Автоматический «кольт» сорок пятого калибра. Имея такой, можно усеять трупами все горы и долины.
– Думаете, вас придут грабить слоны? – спросил я.
– Пистолет, он и есть пистолет, – ответил Джонни. Это было не совсем так, но я не стал с ним спорить. Я поднес дуло к носу, но не унюхал ничего, кроме запаха холодной стали. Извлек обойму. Она была полна. Передернул затвор. Механизм был вычищен и обильно смазан. Из этого пистолета уже давно не стреляли.
– Другого оружия у вас нет? – спросил я.
– Нет.
Я возвратил Джонни его адскую машину, и тут он сказал:
– Мэвис мертва, верно? Ее что, застрелили? С кем она гуляла последнее время? С Эдом Ганолезе?
– Вам следовало бы почаще читать газеты, – посоветовал я.
Глава 14
Следующим я решил посетить Сая Грилдквиста, поэтому удалившись на квартал от «Пивнушки Джонни», зашел в аптеку, чтобы позвонить. Я толком не знал, где искать продюсера, когда идет его спектакль, он мог быть и в театре, и дома. Сперва я позвонил в театр, где мне сообщили, что Сай будет в своей конторе только на другой день после обеда. Тогда я попробовал дозвониться до квартиры.
Сай самолично снял трубку. Судя по его глухому зычному голосу, он уже много лет прикуривал одну сигару от другой.
– Грилдквист у телефона, – сообщил он мне и умолк, дожидаясь, когда я назову себя.
Мне не хотелось загодя оповещать его о приходе человека, который желает говорить с ним о Мэвис Сент-Пол, поэтому я сказал:
– Я драматург, мистер Грилдквист. Пока мои пьесы не ставились, но...
Как я и думал, он тотчас принялся отделываться от меня, пустив в ход дежурный набор расхожих фраз.
– Извините, но сейчас я занят «Далекими барабанами» и, боюсь не смогу прочесть пьесу, которая не одобрена театральными агентами. Советовал бы вам обратиться к одному из них.