Спустя какое-то время наткнулся на еще один труп, тоже в пятнистой куртке и штанах, но без оружия. Мертвец лежал с раскинутыми руками, по которым проехало что-то тяжелое, раздробило, вдавило в красную землю. Снег заметал глубокую колею. Лицо мертвого бога – Уильям Близнец однажды, одурманенный винными парами, назвал жителей острова богами – было белым, маленьким, собранным вокруг тонкого, как лезвие, носа, на глаза налипли шляпки снежных грибов.
С другой стороны леса, который оказался плотной полосой деревьев, донесся захлебывающийся рокот. Пригибаясь, на полусогнутых ногах Нэй побежал между деревьями. Присел, когда увидел движение.
В низине за лесной полосой что-то искрило и дымило. Крытая металлическая повозка на больших колесах без спиц, чем-то похожая на таранную «черепаху». Боевой транспорт местных, понял Нэй. По гладкому боку «черепахи» сновали голубые змейки электричества. Из пробоины в крыше валил густой черный дым. С наветренной стороны успел нарасти небольшой сугроб.
Вдалеке раздавались звуки выстрелов, трескуче гремело.
Нэй спустился в низину, обошел подбитую повозку слева, не приближаясь, напряженно вглядываясь в метель. Он чувствовал себя беззащитным, открытым для невидимых глаз, но кокон невидимости на снежном ветру скорее привлек бы внимание, чем спрятал.
На вершину дальнего холма выползла черная «черепаха» с башней, из которой торчал короткий ствол, расширяющийся на конце. Башню украшало изображение какой-то огненной птицы. Высыпали маленькие человеческие фигурки, побежали и скоро пропали за снегом. Из ствола «черепахи» выстрелила ярко-синяя с белой сердцевиной молния, ударила в соседний холм. Нэй не мог разобрать, достигла ли молния какой-либо цели. «Черепаха» покатилась в белых клубах, взвихренных большими колесами. Глаза Нэя неотступно следили за военной повозкой, пока та не скрылась из виду.
Нэй пошел в противоположную сторону. Он давно продрог до костей, но только сейчас пробудил кристалл, висящий на груди под одеждами, позволил магическому теплу разлиться по телу. Благодарно ускорилась кровь, оттаяли ресницы. Нэй побежал огромными прыжками.
Сгустившуюся темноту перестали освещать вспышки инферно, адского пламени, смолк лязг металлических «черепах» и гулкий треск выстрелов. Утихла земля под ногами. Сражение осталось позади.
Нэй брел на мутный огонек, проступивший в дыму поземки. Кристалл остыл, и колдун снова не чувствовал пальцев ног, которыми шевелил в сапогах. Закончилась вода, он натолкал во флягу снега и растопил. От голода урчало в животе.
Белая метель кутала приземистый длинный дом с плоской крышей, с которой летели в ночь подхваченные лунным светом хлопья снега.
Что делать, если в доме окажутся лишь мертвецы? Что, если он найдет живых, которые примут его за врага? (За кого еще они должны его принять?) Он убьет всех и пойдет дальше? Куда?
Его ждет Лита. Он должен договориться с богами, попросить о помощи. Те, кто преуспел в совершенствовании оружия, скорее всего, преуспели и в другом, например в медицине.
Нэй стиснул челюсти и пошел навстречу ветру, на свет одинокого окна. Ступал медленно. У ветра были звериные когти. Нэй прихватил кулаком меховой капюшон. Строение надвинулось, укрыло его от царапающих порывов. В капюшоне клубился пар дыхания, в бороде колдуна тонко звенели льдинки.
Нэй остановился напротив крыльца. Распустил нить заклятия прозрачности. Лучше всего оно работало с дверями – четкие контуры, тонкие доски. Но сейчас… Нэй отпустил нить – не знал, из какого материала сделана дверь.
Снег порошил узкий подоконник под прямоугольником холодного желтоватого света. В окне мелькнула серая тень. Морозный узор исказил очертания.
Нэй шагнул к двери, собираясь постучать, но его остановил голос Вийона. Тихий, размытый каким-то шумом. Нэй замер и, сжав виски, прислушался. Услышал в голове писк, несколько невнятных слов… Связь оборвалась.
Нэй потянулся к Вийону – и не нашел его.
Тогда он отступил от крыльца, обошел справа, присел и достал переговорную раковину. Зашептал в устье. Ндиди не отвечал. Оставалось надеяться, что виной тому метель и расстояние.