— Ну, во-первых, здесь не столько про берёзку, сколько про девушку на лугу. А «точь мочь куманер»… — это непереводимое. — Ломтик апельсина проскользнул мимо губ. — Типа «тары-бары-растабары».
Певунья возвращает под бочок отвергнутую было подушку и выжидательно смотрит на подружку. Та не заставила себя ждать.
Скромный диапазон певица восполняет мимикой и жестами. Слушательница удовлетворённо улыбается.
— Песня соответствует времени, — поясняет Дания и растягивается на ковре. — Про Новый год и деда Мороза!
— Данка, а ты не забыла, как встречали мы тот Новый год?
— Когда ты увидела в первый раз Аббаса?
И подружки вновь пускаются в воспоминания. Под аккомпанемент сладко-струйного фонтана.
… Они ходили в одну школу — в пяти километрах от родных сёл — мордовского Камешкира и татарской Елюзани. Учебное заведение располагалась в одноэтажном деревянном доме, принадлежавшем некогда кулаку-лишенцу. Позднее рядом выросло современное панельное здание. В нём девочки завершили среднее образование. Дания Рамазанова поступила в педагогический институт. Татьяна Шарошкина — в сельскохозяйственный. Но в новых городских реалиях землячки не потерялись. Таня частенько ночевала у подружки в общежитии, особенно после танцевальных вечеров, когда ехать в другой конец города было поздно. Однажды на новогодний праздник пригласили студентов из медицинского института. Среди них был смуглый студент. Взрослый и представительный.
— Смотри! Это же Омар Шериф! — прошептала Танечка, успевшая с десяток раз посмотреть «Смешную девчонку» с участием голливудского актёра египетского происхождения.
— Маленько похож… — отвечала Дания приглушённо. Впрочем, музыка играла так громко, что их всё равно никто не услышал бы.
— У него глаза грустные…
— Ага, моя «аби» говорит, что такие бывают как раз у тех, кто не знал настоящего горя.
— А слабо тебе, Данка, пригласить Омарчика на «белый танец»?
— Не нахальничай, Танюха! Он же тебе, а не мне нравится!
И это была правда. Сердце юной мордовочки принадлежало герою Омара Шерифа. Симпатии юной татарочки были на стороне смешной носатой девчонки в исполнении Барбары Стрейзанд.
Познакомиться с клоном Омара Шерифа подружкам в тот вечер не удалось. Молодой человек покинул мероприятие до объявления «белого танца». И две комсомолки, забыв про всё на свете, отплясывали на танцполе ине подозревали, что невидимые мойры уже ткут нити их женских судеб. Впрочем, большинство юных дев из страны победившего материализма находились в неведении относительно деятельности этих самых прях.
И вот спустя много лет…
— Как у вас…с Омаром? — невинным тоном полюбопытствовала Дания, отправляя в рот кусочек десерта.
— Моего мужа зовут Аббас!
— О, прости! — хихикнула подружка.
— Помнишь, как у нас в районе бабы говорили? «За мужа завалюсь — никого не боюсь!» Так вот у меня, подруга, всё по этому стандарту женского счастья.
— Ну и хорошо, что без неожиданностей…
— Какие могут быть неожиданности, когда у нас трое детей и двое внуков? — отвечала хозяйка, протягивая руку за пирожным.
— Ой, не скажи, подруга! Ухо держи востро! Или ты забыла, что первая любовь не ржавеет?
Пирожное остановилось на полпути ко рту.
Нет, подруга не забыла. Имелась у Аббаса в прошлом невеста. Из Александрии. Во всех отношениях выгодная партия. Состоятельные родители, престижное образование, полученное в самом Лондоне, и собой не дурна. В последнем Таня лично убедилась, взглянув на портрет невесты, которую Омар-Аббас хранил во внутреннем кармане пиджака — личиком к сердцу. Он и сам был джентльменом, поскольку наличие суженой не скрывал и без околичностей дал понять: в его матримониальных планах девушка из СССР не значится.
— А что, кстати, с той… с первой невестой?
— Ничего такого…Девушка сочла, что доктор — это хорошо, а строительный магнат — лучше. Отели в нашем городе — дело рук их семейной фирмы.
— Ну и славно! — примирительно выдохнула гостья. — Значит, с этой стороны ничего не грозит.
— Ох, Данка, не смыслишь ты ничего в жизни Востока!
— Это почему?
— Хомула! Вот здесь кто верховодит. А ты заладила: невеста, первая любовь.
— Хомула? А это ещё что за баба?
— Баба? — Татьяна залиласьсмехом. Волны его преодолели каменную ограду и докатились до женской половины соседнего дома, что вызвало неодобрительное покачивание головы у тамошней свекрови и усмешку невестки. — А вообще-то это дело «сурьёзное», как говаривал мой папаша, — напустила на себя строгий вид Татьяна, а уловив недоумение на подружкином лице, пояснила: — Хомула — это вся орда родичей, которые состоят с моим Аббасом в родстве по мужской линии. И с нею не забалуешь. Ну да ладно. Расскажи лучше о себе. Как твой полковник?