Мой маленький сын был потрясен. Мы все решили, что это был Каис, хотя и не могли понять, как ему удалось найти наш номер телефона, который нигде не значился.
Большой Дюран приехал в Джедду спустя несколько недель. Маленький Дюран был в восторге оттого, что ему наконец удастся встретиться со своим старшим братом, о котором он так много слышал.
И когда я увидела рядом своих сыновей, сердце мое переполнилось радостью. Разве я могла заподозрить, что человеком, так напугавшим Маленького Дюрана, был мой старший сын?
ГЛАВА 26
Я не могла вступать в конфронтацию с Большим Дюраном, зато он с легкостью ссорился со мной и теми, кого я любила. Даже в первый вечер, ставший для меня самым радостным в моей жизни, он вел себя холодно и отчужденно. Он даже умудрялся игнорировать своего младшего брата, который стремился к установлению теплых отношений со своим никогда не виденным старшим братом.
Я тут же начала нервничать, но Халид посоветовал мне успокоиться, объяснив, что Большому Дюрану надо еще свыкнуться с переменами. Просто на это требуется время, вот и все.
— Добро пожаловать в твою новую семью, — сказал за обедом Халид Дюрану. — Надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь как дома.
— Насколько я понимаю, теперь ты будешь моим отцом, потому что я ненавижу своего сучьего отца Каиса.
Халид был потрясен, ибо в Саудовской Аравии никто не стал бы критиковать своего отца, каким бы он ни был.
— Ты не должен обзывать своего отца, — спокойно произнес он. — Несмотря ни на что, он приходится тебе отцом. И я бы не хотел, чтобы ты пользовался такими выражениями в моем доме в присутствии своего младшего брата. Теперь ты здесь. Тебе ничто не угрожает. И постарайся владеть собой.
— А что, в этом доме есть какие-то законы? — ехидно осведомился Большой Дюран.
Он еще не знал моего мужа, который, по моему убеждению, был самым спокойным человеком в Саудовской Аравии.
— Конечно. В любом доме есть свои законы, — кивнул Халид.
— А если мы на пару недель отменим все законы? — начал препираться с ним Дюран. — Предоставьте мне свободу, и не надо указывать, что можно делать, а чего нельзя. А потом я буду подчиняться всем вашим правилам.
Мы с Халидом обменялись взглядами. И я последовала примеру мужа, когда он просто рассмеялся. Мы оба понимали, что в Джедде Дюрану ничего не угрожает. В Саудовской Аравии нет клубов, баров и кинотеатров. И вся общественная жизнь практически полностью сосредоточена на семейном круге.
В течение двух недель все шло хорошо. Мы ходили с моими сыновьями на пляж, плавали, играли в волейбол и посещали магазины. Мы вели нормальную жизнь, однако Большому Дюрану так не казалось.
Я смущалась, когда он смотрел на меня и заявлял:
— У тебя слишком откровенное платье.
Сердце у меня замирало, ибо именно это произносил Каис, прежде чем начать избивать меня.
Однако потом я вспоминала, что Дюран — совсем молодой человек, воспитанный чудовищем, которому ничего не известно о приличных манерах. Поэтому, вместо того чтобы укорять его, я просто обнимала его и говорила:
— Спасибо, сынок.
А потом Большой Дюран решил, что Саудовская Аравия ему не по нраву.
— Мы должны переехать в Виргинию, — заявил он. — Я буду учиться. И я позволю вам взять с собой вашего сына.
— Тебе же не понравилась Виргиния, — напомнила я Дюрану. — Ты же сам изъявил желание приехать сюда.
— Здесь мне тоже не нравится. Здесь мне нечего делать. Мы должны вернуться в Америку.
— Но тут мой муж и мой сын. И мы будем жить как прежде — полгода в Саудовской Аравии и полгода в Америке.
Он насупился и ничего не ответил. С этого момента Большой Дюран начал проявлять особую враждебность по отношению к нам, срываясь по малейшему поводу. Я была так счастлива его возвращению, что постоянно его фотографировала. Но когда я отдала пленку на проявку, выяснилось, что она засвечена. Служащий мастерской осмотрел мою камеру и заявил, что она сломана. Поэтому мне ничего не оставалось, как купить новую. Я печально вздохнула и поведала Большому Дюрану о том, что все кадры оказались поврежденными. Но я сниму его еще — заверила его я.
Однако его реакция оказалась непредсказуемой. Он вскочил с дивана и начал кричать на меня:
— Идиотка! Неужели нельзя было использовать нормально работающую камеру?!
Затем он принялся метаться по комнате как сумасшедший, хватая разные предметы и швыряя их в стены.
— Глупая женщина! Ты ни на что не годишься! — остановившись передо мной, заорал он.