Через месяц родители неохотно согласились отвезти Амину к ее мужу и его новой жене. Его отношение к ней не изменилось в лучшую сторону. При виде Амины он зарычал и тут же поднял на нее руку. Он наверняка снова избил бы ее, если бы рядом не было моих родителей.
У меня сердце кровью обливалось при мысли, что нам придется оставить Амину в доме ее мужа-злодея. Но бедняжка ничего не могла поделать, так как любила своих детей. Позднее мы слышали, что ее жизнь представляла собой череду побоев и оскорблений, но ничто не могло заставить ее бросить беспомощных детей.
Во время этой драмы родственники моей матери получили приглашение на пиршество, которое устраивалось в доме свекра Амины. Он был состоятельным землевладельцем, и все знали, что он владеет одной из самых красивых ферм под Кабулом.
Ферма действительно была очень красивой: повсюду бежали ручьи и росли огромные деревья. Он гордился своим фруктовым садом и настоял на том, чтобы мы прогулялись и собрали корзины персиков и абрикосов.
Он объявил, что пиршество организовано в честь Хассен — семьи моей матери. Я быстро обратила внимание на то, что вокруг были одни мужчины, но, когда спросила, где же женщины и девочки, все уставились на меня с изумлением. Кто-то прошептал, что «его женщины» заперты в доме за высокими стенами. А когда я поинтересовалась, почему женщины не участвуют в празднике, кто-то рядом со мной пробормотал: «Добро пожаловать в настоящий Афганистан, девочка». Я поняла, что имеется в виду: женщин, живших за пределами городов, почти никогда не показывали чужакам, даже если они были дальними родственниками.
Мама и ее сестры захотели поболтать с женщинами и после пиршества направились к большому дому. Там нас ожидали большие сюрпризы. Навстречу вышла старшая дочь хозяина, которая оказалась на удивление разумной и решительной.
— После того как я видела, как отец обращается с моей матерью и другими своими женами, я решила, что буду бороться за свои права и никогда не выйду замуж, — сообщила она нам.
Моя мать и тетки казались шокированными столь дерзкими речами, однако я чувствовала, что поступила бы так же, окажись в ее положении. Но вскоре в гостиную вышла ее мать и две других жены ее отца.
Эти бедные женщины выглядели старше, чем моя бабушка Майана в день своей смерти, хотя все они были ровесницами моей матери. Но самое ужасное заключалось в том, что все три передвигались, согнувшись пополам, глядя в пол и ощупывая предметы, чтобы не споткнуться.
Вначале я решила, что они тройняшки, родившиеся с одним и тем же врожденным дефектом.
— Знаете, что случилось с этими милейшими женщинами? — спросила старшая дочь хозяина дома.
Никто не ответил.
— Это сделал мой отец, — пояснила она. — Всякий раз, когда одна из этих женщин рожала, он приходил в ярость и заявлял, что они нарушают его покой своими криками. Он врывался к ним в комнату и, не обращая внимания на их страдания, кричал, чтобы они заткнулись. А если им не удавалось сдержать стоны, он принимался пинать их до тех пор, пока они не замолкали.
Во рту у меня пересохло.
— Вы не знали, что таким образом он отправил на тот свет пять своих жен? — продолжила девушка.
Мама издала какой-то слабый звук. Я затрясла головой, но язык меня не слушался. Теперь я понимала, что Амина обречена, так как ее муж был сыном чудовища. Сын такой же, как отец, подумала я.
— Моя мать и эти две выжили, но получили такие тяжелые травмы во время родов, что теперь уже никогда не смогут распрямить свои спины. — Девушка издала саркастический смешок. — И теперь он бьет их за то, что они стали калеками. Говорит, что его тошнит от одного их вида.
Она бросила на нас свирепый взгляд, словно мы были ее врагами.
— Я никогда не выйду замуж! — решительно повторила она.
Так мне в очередной раз напомнили о бездне, разделявшей городских женщин и живших в сельской местности. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, именно в этот день девочка, искренне любившая свою страну, стала ненавидеть ее традиции.
Я была потрясена судьбой этих невинных женщин. Но никто из нас ничего не мог сделать. Наша культура предполагает, что всем управляют мужчины. Наша культура не позволяет наказывать жестоких мужчин. Наша культура утверждает, что во всех несчастьях виноваты сами женщины.
Я продолжала оплакивать новый отъезд моего отца в Россию для очередной химиотерапии, еще не догадываясь, что скоро буду прыгать от радости, что его нет с нами и он находится в безопасности, ибо Афганистан вступал в новую эпоху опасных волнений. Старые конфликты в правящей династии в сочетании с недовольством, вызванным голодом, привели к организации заговора против Захир-шаха. За чем последовал правительственный переворот. И, окажись мой отец в Афганистане, ему, как бывшему главе военной разведки, наверняка грозила бы опасность, если не от одной фракции, так от другой.