Папа встретил гостей вялым и холодным рукопожатием. Затем он уселся в любимое кресло, взял газету и демонстративно уткнулся в нее.
— Как поживаете, сэр? — откашлявшись, тихо спросил Халид.
Папа не ответил.
— Папа, — смутившись, окликнула его я. — Халид очень почтительно осведомился, как у тебя дела.
Папа опустил газету.
— В каком университете вы учитесь? — рявкнул он.
— Университете Южной Калифорнии.
— И чем вы занимаетесь?
— Бизнесом.
Папа закряхтел, показывая, что больше ему говорить не о чем. Затем встал и ушел в спальню, прикрыв за собой дверь.
Я последовала за ним.
— Папа, не надо так себя вести. Это недостойно.
— Я хочу посмотреть новости, — ответил он. — И закрой за собой дверь.
— Папа, но ты ведь сам не был женат на пуштунке. Неужели я должна напоминать тебе о всех тех препятствиях, которые тебе пришлось преодолеть для того, чтобы жениться на маме?
— Это было другое, — решительно ответил он, поворачиваясь ко мне спиной.
— Другое? Почему? Потому что ты мужчина, а я женщина? Как это низко, папа. Ты меня разочаровываешь.
На следующий день папа неожиданно отправился в Мэриленд, чтобы помочь Надие с ее двухлетней дочерью. Сразу по его прибытии Надия радостно сообщила ему, что я уже вышла замуж, нарушив данное мне обещание хранить тайну.
— Передай Мариам, что я больше не хочу ее видеть. — И больше никогда не стану с ней разговаривать.
Я не из тех дочерей, которые могут прожить, не общаясь со своими отцами, поэтому я позвонила дяде Хакиму и попросила его вмешаться. Папа всегда прислушивался к его мнению. И вскоре это возымело свое действие.
Меня и Халида пригласили в Мэриленд. И хотя вначале папа вел себя замкнуто и грубо с моим мужем, вскоре доброта Халида растопила его сердце. Папа согласился вернуться с Лос-Анджелес и жить вместе с нами. Я поступила на факультет пульмонологии. Мне нравилось учиться, и я любила своего мужа.
Вскоре Халид и папа очень сблизились, и я впервые за долгое время начала ощущать себя членом счастливой семьи. Нам недоставало лишь Дюрана, которого по-прежнему удерживали в Афганистане. И я опасалась, что мое бедное дитя не знало ни мгновения покоя, с тех пор как его похитил отец. С того июльского дня 1986 года сначала он жил в атмосфере войны с русскими, а теперь в самом жерле гражданской войны. Несмотря на падение Кабула, город постоянно подвергался артобстрелам, так как ни одна из сторон не желала признавать поражения. Социалистическое правительство готово было сражаться до конца, как и полевые командиры группировок, и могли превратить в развалины всю страну. Я еле сдерживалась, когда в новостях показывали руины Кабула. Мне казалось, что там уже не осталось ни одного целого здания. И где же среди этих разрушений находилось мое дитя? По многу часов я читала Коран и молилась за спасение Дюрана.
И вот однажды тетя Шагул заявила, что в январе 1990 года собирается предпринять опасное путешествие в Афганистан, где осталась одна из ее дочерей. Кроме того, она собиралась найти Каиса и повидаться с моим сыном. Она была решительной женщиной, и я знала, что так или иначе ей удастся это сделать. Мне очень хотелось послать своему сыну игрушки и одежду, но стоило мне войти в детский магазин, как я тут же падала без чувств, поэтому покупками занялись папа, Надия и тетя Шагул, приобретя все, что могло приглянуться подросшему мальчику. Моему сыну должно было исполниться семь лет 27 января, как раз в то время, когда в Кабуле должна была оказаться тетя Шагул.
Тетя благополучно добралась до Кабула, хотя город по-прежнему подвергался обстрелам. Она легко отыскала Каиса, поскольку тот все так же занимался ресторанным бизнесом. Сначала он работал на русских, а затем, после их отступления, на просоветское правительство. Это доказывало, что он готов служить любой группировке, находящейся у власти. Только благодаря этому ему удалось сколотить приличное состояние.
Дом у Каиса был большим и очень красивым. Дверь тете открыл привратник, но вслед за ним тут же появился Каис, чтобы выяснить, кто к нему пришел. Он сразу узнал тетю Шагул, которую видел на семейных праздниках, и тут же разразился криками:
— Не подходи к моему сыну!
— Мне надо всего лишь повидаться с ним, Каис, — спокойно, но твердо заявила тетя Шагул. — Я не собираюсь устраивать никаких сцен. Даю тебе слово. — Ее невозмутимое поведение убедило Каиса, и он позволил ей пройти в дом.
Тетя Шагул быстро выяснила, что Каис вновь женился на очень скромной женщине, которая безмолвно сидела в углу гостиной.