— Так ты собиралась на кладбище Квази? — с изумлением переспросил Халид.
— Да, могила моего отца находится на кладбище Квази.
— Мариам, твой отец похоронен не там. Он покоится здесь, на кладбище Ив.
— Как это так? — заикаясь, спросила я. — Сталлех отвез меня именно туда.
— Мариам, — рассмеялся Халид, — Сталлех не присутствовал на похоронах твоего отца. Я отправил его по делам в день похорон. Вероятно, он предположил, что твоего отца похоронили на кладбище Квази, но он ошибся.
Я вспыхнула при мысли о том, сколько раз я подкупала кладбищенского служителя, сколько цветов принесла на неведомую могилу, сколько молитв произнесла и сколько часов провела, беседуя с незнакомцем!
— Это все твоя идиотская страна! — закричала я. — Если бы жила в Америке, я бы знала, где похоронен мой отец, и могла бы свободно посещать его могилу. Даже в Афганистане мне бы позволили похоронить отца и посещать его могилу.
Халид только рассмеялся, зато я кипела от негодования. Новое разочарование постигло меня, когда мы добрались до кладбища Ив и я поняла, что здешний смотритель неподкупен. Я была уязвлена до глубины души, когда Халида с Дюраном пропустили на кладбище, а меня, дочь усопшего, заставили ждать за воротами на палящем солнце.
Мне так никогда и не удалось увидеть могилу отца, хотя я по иронии судьбы несколько месяцев ухаживала за могилой незнакомца.
Несмотря на то что была мусульманкой и выросла в мусульманской стране, я с большей радостью общалась с выходцами с Запада, нежели с арабами. В Саудовской Аравии существовало слишком много «пунктиков» по отношению к женщинам. Я вступила в Комитет американских женщин, который занимался благотворительностью.
Маленькому Дюрану исполнилось уже четыре года, и он жил счастливым ребенком с добрым отцом и любящей матерью. Он рос умным ребенком и, что еще важнее, впечатлительным и заботливым. Однако любовь к Маленькому Дюрану не затмила моей любви к моему первому сыну, которого я теперь называла Большим Дюраном. Каждый день я думала о Большом Дюране, горюя, что пропустила его детские годы. Большой Дюран был старше Маленького на двенадцать лет, то есть теперь он уже достиг шестнадцатилетнего возраста, чего я никак не могла себе представить.
Когда Маленький Дюран подрос, я сказала ему, что у него есть старший брат, с которым он когда-нибудь познакомится. Маленький Дюран страшно обрадовался и начал отбирать свои самые любимые игрушки.
— Это я подарю своему брату, когда он к нам приедет, — заявил он.
Мысль о том, что Большой Дюран стал мужчиной, даже не догадываясь о том, что у него есть мать, которая не переставала искать его все это время, заставила меня вновь попытаться проникнуть в Афганистан. Меня не останавливало даже то, что он по-прежнему находился под властью «Талибана». Однако Халид, знавший о том, что Каис грозился убить меня, если я переступлю границу страны, категорически воспрепятствовал этому. И все же я удвоила усилия по розыску своего сына, а новые технологии предоставили мне новые возможности.
ГЛАВА 24
Когда в 2000 году мы с Халидом получили доступ к Интернету, я специально создала веб-страницу, посвященную Большому Дюрану. Там я разместила свою биографию и все, что мне было известно о сыне. Эта информация сопровождалась просьбой: «Я не видела своего сына четырнадцать лет. Он был похищен у меня, когда ему было всего два года. 27 января ему должно исполниться шестнадцать. В своих мечтах я никогда не расставалась со своим сыном. Пожалуйста, помогите мне найти его».
Многие выражали мне сочувствие, но один респондент непрерывно дразнил меня, присылая послания следующего содержания: «А я знаю семью Дюрана».
Я умоляла его, чтобы он предоставил мне хоть какие-нибудь сведения, но он лишь отвечал: «Если хочешь узнать о своем сыне, сначала тебе придется подружиться со мной».
«Я согласна с тобой дружить, — написала я, — но в первую очередь я должна получить сообщение непосредственно от моего сына».
Ответа не последовало, хотя я еще долго гадала, кто мог быть моим таинственным корреспондентом.
Я отправила письма трем министрам правительства «Талибана». Поскольку предполагалось, что они являются глубоко религиозными людьми, я попыталась сыграть на их набожности: «В Коране есть упоминание о том, что ноги матерей попирают рай. И если вы настоящие мусульмане, вы поможете мне найти сына».
Я не слишком надеялась на получение ответа, поэтому была крайне удивлена, когда один из министров позвонил мне.