Лиза, вынув кредитку, сказала:
– Да, хорошо.
Мадам Барбара лукаво улыбнулась:
– Могли бы для приличия поторговаться. В этом ваш друг весьма преуспел. Однако запла́тите потом, потому что он вас ждет. Но картина вам продана. Думаю, если вы заберете ее сейчас, то все закончится тем, что ваш друг выбросит ее в Сену. Поэтому возьмете ее в любой удобный для вас день, тогда же и заплатите. И, так и быть, я сделаю вам десятипроцентную скидку!
Не веря своим ушам, Лиза стала благодарить хозяйку антикварного салона, но та прервала ее:
– Это не более чем бизнес. Рада, что вы нашли свой талисман. Только вы должны знать, что не всякий приносит счастье. Мой, к примеру, только одни горести…
– Лизок, я ухожу! – послышался голос Степана, сопровождаемый треньканьем колокольчика.
Мадам Барбара, поставив «Мону Лизу» на прелестный сервант эпохи Третьей империи, которому так и не суждено было оказаться в Москве, в их семейном гнездышке, чем Лиза расстроена ничуть не была, проводила девушку до выхода.
– Кажется, и новые клиенты подоспели, – заявила она, и Лиза тоже увидела черный «БМВ», из которого выходил коренастый бритоголовый мужчина с насупленным выражением лица, невысокая девица с явно перекачанными силиконом губами, в мехах и непомерных бриллиантах, с крошечной собачкой в сверкающем (неужели в стиле «новых русских» из анекдотов «лихих девяностых» действительно бриллиантовом?) ошейнике и с идиотскими розовыми бантиками, а также высоченная, стильно одетая блондинка в очках в оранжевой оправе, с крайне брезгливым выражением пресного лица.
– Сегодня у меня «русский день»! – заявила мадам, раскрывая перед Лизой (или перед новыми клиентами, которые направлялись в ее лавку?) стеклянную дверь.
– А где вы научились так говорить по-русски? – спросила ее напоследок Лиза, и мадам усмехнулась:
– Воспитавшие меня тетушки были русские. В честь одной из них, Варвары, меня и назвали, правда, на французский лад. Я жду вас!
Лиза, направившись к намеренно стоявшему поодаль Степану, услышала, как мадам приветствует новых клиентов опять же по-русски:
– Добрый вечер, мадам и месье! Рада вновь приветствовать вас у себя в салоне…
– Ну, вырвалась наконец от этой старой мегеры? – спросил ее Степан несколько напряженным тоном. – Она что, пыталась тебя увещевать? Хотела, чтобы я вернулся? Еще бы, потеряла на нас такую кучу денег!
Лиза ответила:
– Думаю, она с лихвой компенсирует на новых клиентах, которые только что прибыли.
Степан хмыкнул:
– Если она будет заламывать такие идиотские цены, то тоже ничего не заработает. И, вообще, у меня создалось впечатление, что старушка того. Когда я с ней беседовал, она мне явно глазки строила.
Лиза была уверена, что ничего такого и в помине не было, однако понимала: Степану надо вывалить на кого-то свое разочарование.
Ну и на кого же, если не на нее!
– Ладно, давай забудем об этом! И, вообще, это была твоя затея зайти к этой старой дуре. Не самая, скажем прямо, хорошая идея, Лизок. Ну ничего, давай прогуляемся до площади Бастилии, там есть один отличный ресторан.
Опять Степа определял, куда им идти и в каком ресторане обедать. Но возражать Лиза не стала, потому что все еще находилась под впечатлением от посещения антикварного салона.
И от того факта, что у нее появился свой талисман.
Точнее, своя «Мона Лиза».
Но знать об этому Степе было вовсе не обязательно. Она выберет момент, чтобы забежать к мадам Барбаре, оплатить покупку и забрать свой талисман. И увезет его с собой в Москву.
Интересно, принесет ли он ей, в отличие от мадам, счастье?
Ресторан оказался в самом деле отличным, и уже чуть подшофе, возвращаясь в темноте обратно на рю Франсуа Мирон, Лиза выслушивала пространные речи Степы о том, как следует обустроить их семейное гнездышко.
А она ведь еще не сказала ему, что не хочет этого самого гнездышка.
И не знала, как сказать. И где. Наверное, все же в Москве, а не в Париже. И уверена ли она в том, что им вообще надо поговорить?
Отчего-то Лиза не сомневалась, что мадам Барбара сможет дать ей дельный совет, однако решила, что примет решение самостоятельно.
Тем более что она его уже приняла, оставалось дело за малым: воплотить в жизнь.
– И это надо отпраздновать! – заявил Степа, когда они уже подошли к подъезду. Лиза, прослушав большую часть его монолога, а, если быть уж совсем честной, весь, имела весьма расплывчатое представление о том, что именно им следовало сейчас отпраздновать.