Когда, после полудня, еще всхлипывая, Кэтрин позвонила своей матери из больницы, несмотря на факт, что Спенс Кровли, врач и старинный друг ее мужа, успокоил ее, что Том перенес операцию лучше, чем ожидали, и даже предположил, что мальчики могут навестить его в семь часов вечера, мать твердо сказала ей:
— Кэтрин, постарайся держать себя в руках. Мальчики сильно расстроены, и ты должна помочь им. Я думаю, будет неплохо, если ты попробуешь немного их отвлечь. Возьми ребят с собой в Рокфеллерский Центр полюбоваться на елку, потом пообедай с ними в ресторане. Видеть тебя такой огорченной для них означает, что Том умрет.
Этого не может случиться, подумала Кэтрин. Всеми фибрами своей души она хотела бы вернуть назад последние десять дней, начавшиеся с того ужасного момента, когда ей позвонили из госпиталя святой Марии.
— Кэтрин, ты можешь приехать прямо сейчас? Том упал во время обхода больных.
Ее немедленная реакция — что это какая-то ошибка. Складные, атлетически сложенные, тридцативосьмилетние люди не могут рухнуть ни с того ни с сего. Да и Том всегда шутил, что педиатры имеют прирожденный иммунитет ко всем вирусам и бактериям, приносимым им пациентами.
Но у мужа не было иммунитета от лейкемии, потребовавшей немедленного удаления его сильно увеличенной селезенки. В госпитале ей сказали, что он, должно быть, месяцами игнорировал предупреждающие сигналы. И я была столь глупа, что не обращала внимания, казнила себя Кэтрин, при этом, стараясь удержать губы от дрожи.
Она выглянула из окна и увидела, что они проезжают Плаза Отель. Одиннадцать лет назад, в день, когда ей исполнилось двадцать три года, они справляли свадьбу в Плазе. Невестам положено нервничать, думала она. Но не мне. Я практически вбежала в зал.
Десятью днями позже они отмечали Рождество в Омахе. Здесь Том получил приглашение на работу в престижное педиатрическое отделение госпиталя. Мы купили на распродаже эту сумасшедшую искусственную елку, думала она, вспомнив, как Том держал ее и сказал: «Вниманию покупателям КМАРТа»…
В этом году елка, которую они так тщательно выбрали, все еще стояла в гараже с туго связанными ветвями. Они решили ехать на операцию в Нью-Йорк. Лучший друг Тома, Спенс Кровли, стал к этому времени известным хирургом в Слонг-Кеттеринге.
Кэтрин вспомнила, как была расстроена, когда ей, в конце концов, разрешили навестить Тома.
Такси остановилось у тротуара.
— О'кей, здесь, мадам?
— Да, здесь, — сказала Кэтрин, заставив себя улыбнуться и доставая портмоне. — Мы с отцом привозили вас сюда в канун Рождества пять лет назад. Брайан, я знаю, ты был еще слишком мал, а ты, Майкл, помнишь?
— Да, — коротко ответил Майкл, открывая дверь машины.
Он увидел, как Кэтрин вынула пятерку из туго набитого портмоне.
— Мам, как вышло, что у тебя с собой столько денег?
— Когда папу вчера положили в больницу, меня заставили забрать все, что у него было, за исключением нескольких долларов. Я разберусь с деньгами, когда мы вернемся к бабушке.
Она последовала за Майклом, выйдя на тротуар и придерживая дверь для Брайана. Они находились перед Саксом, что на углу Сорок девятой улицы и Пятой Авеню. Четкие ряды любопытных терпеливо стояли, желая посмотреть рождественские витрины. Кэтрин направила сыновей в конец очереди.
— Давайте взглянем на витрины, потом пересечем улицу, оттуда гораздо лучше вид на елку.
Брайан тяжко вздохнул. Что это было за Рождество! Он ненавидел стояние в очередях — неважно за чем. Он решил поиграть в игру, в которую всегда играл, когда хотел убить время. Он притворится, что уже был там, где хотел находиться, и это была палата отца в больнице. Он не мог дождаться увидеть его, чтобы отдать подарок, про который бабушка сказала, что тот поможет отцу поправиться.
Брайан был настолько поглощен ожиданием вечера, что когда, наконец, они близко подошли к витринам, он торопился, едва замечая сцены вращающихся и падающих снежинок и кукол с танцующими и поющими эльфами и животными. И был рад, когда, в конце концов, они покинули очередь.
Потом, когда они начали двигаться к углу, чтобы пересечь авеню, он увидел, что какой-то мужчина вот-вот начнет играть на скрипке, и вокруг него стали собираться люди. Внезапно воздух наполнился звуками «Молчаливой ночи», и люди запели.
Кэтрин вернулась к обочине.
— Подождите, давайте послушаем несколько минут, — сказала она мальчикам.
Брайан услышал, как вздохнула мать. Она изо всех сил старалась не заплакать. Он никогда не видел ее плачущей, за исключением того самого утра на прошлой неделе, когда кто-то позвонил из госпиталя и сказал, что отец очень серьезно болен.