Ему нравился Нью-Йорк, и он всегда жил ожиданием летних встреч с бабушкой. Брайану это доставляло радость. Но ему был не по душе их приезд в этот раз. Во всяком случае, не в канун Рождества, с отцом в больнице, с такой печальной матерью, и братом, подшучивающим над ним, хотя Майкл был всего на три года старше.
Брайан засунул руки в карманы куртки. Они мерзли, несмотря на надетые на них варежки. Он нетерпеливо смотрел на гигантскую елку, стоящую на другой стороне улицы, на ледяной каток, тоже лежащий на противоположной стороне. И догадался, что в эту минуту мама собиралась сказать:
— Хорошо, а теперь давайте посмотрим на елку.
Елка была очень высокой, на ней были такие яркие лампочки, и верхушку венчала большая звезда. Но Брайана это сейчас совершенно не интересовало, равно как и витрины, которыми они любовались перед этим. Он не хотел слушать играющего на скрипке музыканта, и вообще не имел желания стоять здесь.
Они даром теряли время. Он хотел приехать в больницу и посмотреть, как мама вручает отцу большую медаль Святого Кристофера, спасшую жизнь деда, когда он был солдатом Второй Мировой Войны. Дед носил ее всю войну, и она даже имела отметину в том месте, где в нее попала пуля.
Бабушка упросила мать принести медаль отцу. Кэтрин чуть не рассмеялась, но пообещала, сказав:
— О, мама, Кристофер был всего лишь мифом. Он уже давно не считается святым и единственно, кому помог, так это тем, кто продавал его медали людям, прикреплявшим их к приборным доскам.
Бабушка на это ответила:
— Кэтрин, твой отец верил, что она помогла ему пройти ужасные бои и испытания, и это главное… Он верил, и я верю тоже. Пожалуйста, передай ее Тому и верь.
Брайан не одобрял поведение матери. Если бабушка верила, что отцу будет лучше, если он получит медаль, значит, мать должна дать ее ему. Он был уверен в бабушкиной правоте.
«…спи в божественном покое» — Скрипка перестала играть, и ведущая солистка выставила корзину для денег. Брайан наблюдал, как люди стали бросать в нее монеты и долларовые купюры.
Мама вынула портмоне из сумочки и взяла из него две долларовые бумажки.
— Майкл, Брайан, ко мне. Положите деньги в корзину.
Майкл взял свой доллар и стал протискиваться сквозь толпу. Брайан сначала последовал за ним, но вдруг заметил, что кошелек матери не вернулся обратно в сумочку, когда она клала его обратно. И увидел, что тот упал на землю.
Он повернул назад, чтобы поднять его, однако не успел он сделать это, как чья-то рука наклонилась и подхватила кошелек. Брайан заметил, что рука принадлежала худощавой женщине в черном дождевике с волосами, завязанными тугим хвостом.
— Мам! — немедленно позвал он, но тут запели снова, а мать даже не повернула головы.
Женщина, схватившая кошелек, стала пробираться сквозь толпу. Инстинктивно Брайан последовал за ней, боясь потерять ее из виду. Он повернулся, чтобы снова позвать мать, но та запела вместе с другими: «Господь даст вам веселье, джентльмены»… Все пели так громко, что она не могла услышать его.
На мгновенье Брайан заколебался, оглянувшись на мать. Может, ему следует побежать к ней назад? Но тут он подумал о медали, которая должна помочь отцу почувствовать себя лучше. Медаль лежала в кошельке, и он не мог позволить, чтобы ее украли.
Женщина уже заворачивала за угол. Он побежал за ней вдогонку.
Зачем я подняла его? — с ужасом думала Кэлли, торопясь попасть на пересечение Сорок восьмой улицы с Мэдисон авеню. Она отменила прежний план прогуляться до Пятой авеню, чтобы отыскать лоточника с куклами. Вместо этого Кэлли направилась к станции сабвея у Лексингтон авеню. Она знала, что можно гораздо быстрее попасть на Пятьдесят первую улицу по подземке, но кошелек был словно кирпич в кармане, и ей казалось, что куда бы она ни повернула, все с подозрением оглядываются на нее. Большая Центральная Станция будет полна народу. Она решила сесть на метро именно там. Так будет намного безопасней.
Патрульная машина обогнала ее, когда она повернула направо и пересекла улицу. Несмотря на холод, Кэлли покрылась испариной.
Он, возможно, принадлежал той женщине с маленькими мальчиками. Кошелек лежал на земле рядом с ней. В мозгу у Кэлли отразился момент, когда она заметила стройную молодую женщину в розовом демисезонном пальто, так, что могла видеть отороченные мехом рукава. Пальто, очевидно, было дорогим, так же как и сумочка, перекинутая через плечо, и обувь. Черные волосы, ниспадавшие на воротник, блестели. Она выглядела вполне благополучной, и, кажется, не имела никаких жизненных проблем.