Создание продолжало искусно изображать человеческий страх и боль, но молчало. Тогда я, не долго думая, вновь выстрелил в создание, на этот раз в живот. Уж не знаю, откуда ему было ведомо, что испытывает человек, когда целый участок кишок у него запекается, но корчилось оно как надо. Я на мгновенье даже поверил, что ему больно. И если бы кто-то когда-то в прошлом сказал мне, что однажды я буду пытать фантома своей жены, как последний психопат упиваясь его страданиями, пусть и не настоящими (ненастоящими?), то я бы порекомендовал бы тому сходить к психиатру.
Прижав своим сапогом лицо создания к стене, я не своим голосом заревел:
- И дальше будешь молчать? Ну, воля твоя, мне даже это нравится. - Наставив ружье в голову женщины, я с тихой злобой спросил, - Ну что, я получу ответы?
В ответ я получил лишь стоны. Поэтому, убрав ногу, я просто выстрелил в голову. Луч проделал в голове существа сквозное, идеально ровное круглое отверстие, заставив создание прекратить свои стоны.
- А теперь ты. - С безумной улыбкой во весь рот сказал я.
Приблизившись к ребёнку, я наставил на него ружьё:
- Ну и... Чего молчим? Стесняемся? Говори, если сдохнуть не хочешь.
- Папочка, пожалуйстя, не надо, - захлёбываясь слезами, проговорил ребёнок, - Зачем ты делаешь больно? - Такие слова меня сильно взбесили, а потому я уже готов был выстрелить, - Папочка, не надо! Не надо! Мы правда не хотели. Они первые стали нас убивать...
- Нас? Кого «нас»?
- Человек, который был у вас биологом, называл нас деревьями
Я расхохотался:
- Вот же ж чертяка! Так он всё же был прав! - перестав смеяться, я продолжил допрос, - И кого вы тут истребили? Уж не ту ли расу, к которой мы в гости летели?
- Папочка, мы не хотели, правда... - ребёнок оборвал свою речь, потому что ствол оружия упёрся ему в щёку.
- Ещё раз назовёшь меня папочкой, и тебе будет больно. Я тебе не папочка! Ты понял?!
- Да, да, я понял - в истеричном ужасе пролепетал ребёнок.
Я же, моментально перейдя на спокойный тон, тут же спросил:
- Кстати о боли, тебе серьёзно больно? Или вы так дурите меня?
- Нам больно, но эта не та боль, которую ваш вид привык воспринимать в обычном смысле.
- Хера ты как заговорил! А что это за боль?
- У тебя умерла семья. Тебя мучают кошмары. Каждый раз, когда ты вспоминаешь о них, тебе больно, но физического ущерба ты не получаешь. - На мгновенье что-то ёкнуло у меня в груди.
- А почему тогда вы используете их образы?! Вы ведь знаете, что это доставляет мне страдания! - я опять упёр ствол к щеке ребёнка, а тот в испуге сжался ещё сильнее.
- Потому что они часть тебя! - молящим тоном прокричал ребёнок, - Потому что сейчас ты фактически говоришь сам с собой! Мы хотим, чтобы ты понял нас. Чтобы пошёл на контакт. Чтобы выслушал нас.
Я отшатнулся. Не в силах стоять, я пододвинул к себе стул. Ребёнок жалобно хныкал. Посидев немного, я посмотрел на фотонное ружьё. Инструмент смерти. Откинув его в сторону, я отвязал ребёнка и обратно уселся на стул. На мне нежно сцепились детские ручки.
- Мы правда не хотели им зла. Они убивали друг друга. Им нужны были недра под нами. И тогда они стали убивать нас. Мы не хотели им зла. Мы пытались говорить с ними. Но они не слушали. Или не хотели слушать. Они сходили с ума и убивали друг друга ещё более жестоко, перестав отличать явь от своих иллюзий.
- И что, вы уничтожили их?
- Нет. Тем, кто услышал нас, мы подарили покой. Они теперь с нами. Остальные, не хотевшие нас слушать, уничтожили себя сами.
- Но... зачем? Вы же ведь могли просто убить их всех. Внушить что-либо...
- Нам это не нужно. Мы могли, но не стали. Они, как и вы, искали покоя. И не найдя его в жизни, стали искать его в смерти. Твои друзья услышали нас. Ты же слушать не хотел. - голос ребёнка внезапно сменился на голос Джейкобсона, - Нам жаль, что мы не смогли тебе объяснить. Прошу, пойдём со мной.
Я, абсолютно выгоревший, уставший, измотанный, более не хотел ничего спрашивать. Не хотел ничего знать. Единственное, чего я хотел, чтобы всё это наконец закончилось. И если для этого придётся идти за иллюзией в непроницаемый мрак инопланетного леса, то пусть уж так и будет. Не знаю, сколько мы (хотя, наверное, логичнее сказать я) шли по дебрям. Лёгкий ветер позволил деревьям общаться, и в полнейшей тьме их шёпот был просто невыносимо страшным. Идя по этому мраку, ведомый за руку чем-то нереальным, что выдавало себя за моего сына, я совсем потерял чувство времени. И наше шествие растянулось в вечность.
В итоге мы оказались на гигантской поляне, со всех сторон окружённой стеной леса. Она мерцала серебристым, приятным для глаза светом, источник которого так и останется вне моего понимания. На другом конце поляны расположилось массивное толщенное дерево, напоминавшее земные древние дубы. Но поразили меня ни свет, ни огромное дерево. Поляна была усеяна множеством мелких деревьев весьма странной, неестественных даже для чужого мира форм.