Рука Девон, державшая книгу, вдруг затряслась. Неужели ты собираешься снова вернуться к этому кошмару? Собственная непоследовательность настолько ее поразила, что Девон с негодованием захлопнула томик с письмами, повернулась и решительно направилась к выходу.
Она уже почти ушла. Господь свидетель, как ей этого хотелось. Пожалуй, в тот момент у нее не было других желаний, однако у двери она почувствовала, что просто не сможет переступить порог и забыть о тайне Стаффордов навсегда. Девон быстро вернулась и окинула взглядом список книг. «Прочту только одно письмо — и ничего больше», — пообещала она себе и, достав нужный том, принялась его перелистывать в поисках интересовавшего ее документа.
Для того чтобы обнаружить его, много времени не потребовалось. Книга словно сама распахнулась на нужной странице, и Девон увидела послание Флориана к брату Уильяму. Внизу в скобках стояла дата: 10 июня 1897 года. Прошло ровно две недели после смерти его сына. Конечно, следовало бы изучить этот документ в первую очередь, но обстоятельства сложились таким образом, что он попал ей в руки последним.
Сначала Девон показалось, что ничего стоящего в этом письме нет. Начиналось оно самым обычным приветствием: «Мой дорогой брат». Впрочем, последующие строки да и основной тон письма раскрывали во всей полноте скорбь Флориана.
«Не могу выразить тебе, какой силы отчаяние и безнадежность овладели мною. Я потерял моего единственного сына, кровь от крови моей, плоть от плоти. На этого ребенка я возлагал столько надежд. Те дни, что мне еще предстоит прожить, навсегда окрасились для меня в мрачные, траурные тона. Моя жена непрестанно рыдает. Она не позволяет мне утешить ее и не допускает до себя.
Мысль о том, что до скончания своих дней мне предстоит прожить в одиночестве, меня убивает. Если бы я не знал, что самоубийство — величайший из грехов, я бы последовал за сыном в могилу. Неоднократно я принимался стегать себя хлыстом, отчего спина моя покрылась рубцами и стала кровоточить, но не смог получить облегчения. Господь Всемогущий, что же я наделал!»
Девон вынуждена была ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Все вокруг нее закружилось в бешеном хороводе. Она попыталась успокоиться и утихомирить разошедшееся сердце, с ужасом чувствуя, что ее ладони опять, как тогда, стали влажными от пота, а грудь сжало с такой силой, что она едва могла дышать.
Так это правда! Все — правда!
Девон опустилась в кресло. Руки у нее тряслись, а ноги словно налились свинцом. Она сделает с этих писем копии и покажет Джонатану. Или нет, лучше она приведет его сюда и заставит прочитать слова его собственного дяди. Конечно же, после этого он ей поверит…
Или, может быть, скажет, что это просто очередное совпадение? Что мрачные слова Флориана можно толковать по-разному?
Как он был доволен, когда Девон решила оставить на время работу над своим проектом! Но она уже тогда заметила, что за его одобрительными словами скрывалась тщательно замаскированная отчужденность. Тогда она попыталась убедить себя, что эта игра ее воображения и не более. Теперь настало время над этим задуматься по-настоящему. Известно ли Джонатану об этом письме? Знает ли он правду? А если знает, то почему событие, произошедшее много лет назад, представляется ему настолько важным, что его необходимо скрывать даже от нее?
Перечитав письмо, Девон сделала копии обоих документов для своего досье. Потрясенная прочитанным, она снова направилась к выходу.
Но и на этот раз ей не удалось уйти из библиотеки, так как, сделав несколько шагов, она вдруг разом припомнила все: отрывки бесед с Джонатаном, предложение огромной суммы денег, неудовольствие, которое он испытывал всякий раз, когда предметом их разговора становилась ее книга. Она вышла из зала документов и направилась в секцию периодики.
Раздумывая над тем, знал ли Джонатан о письме дяди или что еще хуже не скрывая ли он под внешней невозмутимостью какую-то другую тайну, Девон уселась на стул перед светящимся экраном и принялась за поиски дополнительных сведений, которые были так или иначе связаны с именем Джонатана Стаффорда и с судьбой других представителей этого семейства.