— В своей последней работе вы упомянули о связи между страхом и психической перцепцией, или восприятием, — сказала наконец Девон. Сухость в горле мешала ей, и она сглотнула. — В прошлом я довольно сильно страдала от приступов беспричинного страха. Не могли бы вы объяснить, как это могло повлиять на то, что произошло в Стаффорде?
— Вы что же, и сейчас испытали то же самое чувство? Девон облизнула пересохшие губы.
— Да. Но неужели это настолько очевидно?
— Моя дорогая, боюсь, так и есть. Что же касается вашего вопроса, могу лишь сказать: значительных исследований в данной области мы не проводили. Это не более чем гипотеза, но я люблю ее больше прочих. По моему мнению, ваша перцепция временами может быть очень сильной.
— А кто-нибудь занимается этим вопросом сейчас?
— Лабораторные исследования по поводу экстрасенсорной перцепции дали весьма ограниченные результаты. Миллионы людей каждый день сталкиваются с чем-то подобным, но мы не в силах вычислить досконально, как это происходит, а главное — почему. Стремление дать подобным явлениям реальную оценку напоминает мне попытку прибить гвоздем к стене шоколадный пудинг.
— Но ведь именно мой страх мог послужить началом общения, — продолжала настаивать Девон.
— Это уже вопрос ясновидения — оно, вполне вероятно, помогло вам выяснить, что же происходило в доме. Сами того не зная, вы смогли проникнуть внутренним взором в какой-нибудь старинный документ или другой предмет, содержащий всю необходимую информацию, — и испугаться.
— Вряд ли.
— В таком случае вы могли воспринять энергетику несчастья, исходившую от того или иного места в доме.
Девон нахмурилась.
— Кажется, я начинаю что-то понимать…
— Возможно, и так, а может быть, подлинную суть случившегося мы не узнаем никогда. Но не в этом дело. Важно, что в момент психического озарения вы получили сведения о смерти мальчика, замученного его отцом, и о насилии над несовершеннолетней. Все это помогло нам прийти к выводу, что Флориан Стаффорд — грозный дух, который по причинам, известным ему одному, захватил и держит в заточении души двух этих несчастных детей.
— Так вы говорите, что он небезопасен? — Джонатан наклонился к доктору, и на его лице появилось тревожное выражение.
— Надеюсь, мне не стоит вам напоминать, что произошло с вашим сыном?
Джонатан побледнел так, что даже его смуглая кожа не смогла этого скрыть.
— Я вовсе не собирался вас пугать, мистер Стаффорд. Просто я исследую некоторые возможности. Вы ведь именно за этим сюда приехали? — Линдерман откинулся на спинку стула и взглянул на блокнот, лежавший у него на колене. — Итак, кто в настоящий момент проживает в доме?
— Ада и Эдгар Микс. Сейчас они управляют гостиницей, но со временем — кто знает? — могут сделаться ее владельцами. Они живут в доме вот уже несколько лет.
— И они ни разу не оповещали вас о каких-нибудь загадочных происшествиях?
— Насколько я знаю, никаких происшествий там не было.
— А вот Элвуд Доббс считает, что они просто все скрывают, — сказала Девон, повернувшись к Линдерману. — Доббс иногда кое-что ремонтирует в гостинице. Он говорит, что в городе уже не одно десятилетие поговаривают о привидениях во владениях Стаффордов.
Линдерман окинул Девон испытующим взглядом.
— Миссис Джеймс, вы снова волнуетесь. Судя по всему, вы решили во что бы то ни стало разобраться с этой проблемой. Могу ли я спросить, что вы намереваетесь делать дальше?
Девон, не задумываясь ни минуты, ответила:
— Я хочу освободить Бернарда и Энни. Если мои ощущения верны, значит, они действительно просили меня о помощи самым недвусмысленным образом, и я чувствую себя ответственной за их души.
— Я боялся, что вы скажете именно это. Но что вы предполагаете для этого сделать?
— Что бы там Девон ни планировала, — вмешался в их разговор Джонатан, — она не будет действовать в одиночку. Ведь каждый шаг в этом деле может представлять для нее опасность.
— Мы надеемся, что вы подскажете нам, что делать дальше, — заключила Девон.
Линдерман задумчиво постучал карандашом по обложке блокнота.
— В некоторых случаях парапсихологи используют термин «умиротворение». Такое бывает, если, например, как в вашем случае, над древней могилой построен дом. Считается, что призраки, желая обеспечить себе более комфортное житье, могут с готовностью воспринять какой-нибудь знак доброй воли со стороны хозяев дома и прекратить нежелательную активность; проще говоря, договориться с хозяевами и вести себя тихо.